О людях, любви и о войне (Ленин) - страница 6
Школа — это вообще иной мир, здесь своя атмосфера, своя гармония звуков. Когда заходишь в школу во время перемены, в любую школу, в любые времена, испытываешь одни и те же чувства. Ты погружаешься в энергетику молодости и задора. Чинно расхаживают старшеклассники. А ребятня из младших носятся сломя голову, и хор из нескольких десятков или даже сотен голосов создаёт вокруг ауру молодой энергии. Ауру чистоты и непорочности. Эти звуки — в унисон с космической энергией солнца и добра. В это мгновение, в этот час и твоя энергия души начинает звенеть как колокольчик, вибрировать, подстраиваясь под этот детский светлый и добрый энергетический поток. Ты, подобно сотовому телефону, заряжаешься этой энергией. А «зарядное устройство» — вихрастое, с косичками — носится по коридору, смеётся, галдит.
Звучит колокольчик школьного звонка, моментально всё стихает, пытливые умы погружаются в пучину знаний, чтобы через сорок минут всё повторилось вновь.
Вот почему, наверное, не бывает старых учителей. У них, конечно, могут быть морщинки, они могут передвигаться с тросточкой, но души их меньше всего подвержены увяданию.
Они, как вечный цветок, несут заряд молодости, мудрости и красоты. В их усталых глазах всегда можно увидеть искорки молодого огня и задора. Этот энергетический поток, исходящий от молодых сердец, не даёт шансов для старения души.
Как построить разговор с этими взрослеющими непоседами, я не знал. Хотя и имел большой опыт общения с детворой. Поэтому решил говорить о чувствах, которые я сам испытываю в связи с этим великим и светлым праздником.
Говорил о Павле Щепине, о том, что он погиб молодым, недолюбив, не создав семьи, не родив детей. Я показал детям настоящие фронтовые письма-треугольники, они с нескрываемым любопытством рассматривали эти ставшие военными реликвиями документы из прошлого.
Фронтовое письмо-треуголка
Павел был чуть старше их, сидящих сегодня за партами учеников. Он ушёл воевать за нас с вами, за наше будущее, за нашу родину. Классный руководитель Любовь Геннадьевна, почти моя ровесница, плакала, дети расчувствовались, были серьёзными. А в конце урока я спросил, кто бы пошел добровольцем на фронт, если бы, не дай бог, началась война.
Все дети до одного подняли руки, они не колебались ни секунды. Пацаны хотели быть солдатами, чтобы бить врага, а девчонки — санитарками, чтобы оказывать помощь раненным солдатам, выносить их с поля боя.
«Какое прекрасное поколение, — подумал я. — Работать только с ними нужно грамотно».
Спускаясь вниз, на улицу, я остановился у мемориальной доски, прочитал ещё раз список фронтовиков. Я ведь тоже окончил эту школу.