— Голова не кружится? — спрашивает сестра.
— Нет, — отвечает Лена.
Она осторожно отпускает руку, подходит к Лене, что бы помочь ей встать. Но Лена встает сама.
— Ты что, нельзя так резко! — говорит она, — ты же упадешь. Она берет девочку под руку и медленно ведет в кабинет.
Лена удивляется тому, что Костик в кабинете один. Она ожидала увидеть большую комиссию. Медсестра доводит ее до стула и помогает сесть.
— Голова не кружится? — спрашивает Костик.
— Нет — Лена вообще не понимает этой суеты вокруг нее. Она не чувствует никаких изменений.
Костик немного подавлен и не смотрит ей в глаза.
— Из-за чего ты отравилась? — спрашивает он.
«О господи», — думает Лена, «я же все это тебе рассказывала тысячу раз. В красках и с подробностями. Неужели все это было зря»? Она молчит и смотрит на Костю. Он сидит за столом, облокотившись локтями, немного ссутулившись и ждет ответ.
— Я уже все рассказала, — Лене грустно, она понимает, что их разделяет не стол — их разделяет пропасть. Что Костик, так же как и все остальные не хочет и не может ее понять.
— Лена, назови, пожалуйста, причину, которая заставила тебя принять таблетки, — говорит Костя медленно, словно гипнотизируя ее пристальным взглядом.
— Я больше не могла, — говорит Лена.
— Что не могла?
— Я больше не могла так жить.
— Но должен быть толчок! — У Кости в голосе отчаяние, еще немного и, кажется, он заплачет.
— Когда узники сбегали из концлагерей, у них был толчок? Или просто глаза видели дырку в заборе?
Она смотрит холодным, спокойным взглядом и видит на Костином лице страх. Страха все больше и больше, наконец, он выползает наружу, заставляя Костю открыть рот и произнести:
— Тебе дома было как в концлагере?
«Он ничего не понял! — стучит в ее висках, — Ничего не понял! Как можно слушать и ничего не услышать!»
Глаза у Кости округляются и смотрят на Лену удивленно. У него на лице разочарование и вся скорбь мира. У Лены такое ощущение, что это она снова виновата, она подставила, подвела, не оправдала надежд. Она разрушила мир его иллюзий и навсегда теперь лишится его симпатии. Но она не знает, что нужно было сказать, чтобы не разочаровывать. Он же просил правду, она и сказала правду. Костик встает, Лена поднимается вслед за ним. В коридоре ждет медсестра. Она все так же напряжена и, крепко взяв Лену за руку, отводит в комнату.
— Тебе нужно лечь, — приказывает она.
— Со мной все в порядке, — Лена не понимает причины волнений.
— У тебя может закружиться голова, — говорит она более настойчиво, заставляя Лену принять горизонтальное положение.
Дождавшись ухода медсестры, Лена садится на кровать. Старушки из блокадного Ленинграда, словно тени, шаркают по коридору. Внезапно тишину нарушает истошный крик. Девочка вскакивает с кровати и выбегает в коридор. У входной двери навзрыд рыдает Краевская. Она стоит на коленях, бьется головой об пол и воет: