Семь рек Рима (Олейник) - страница 102

Он исчез, вернее, это я снова оказался в темноте, в дегтярной темноте, такой же, как на дне Стикса. Разница была только одна — в этой новой темноте явно и похоронно тикали часы.

Глава десятая

Когда я открыл глаза, то понял, что лежу на грязном деревянном полу в огромном, плохо освещенном помещении, потолка которого не было видно. Вокруг стояли и молча рассматривали меня множество мужчин. Они были наги, кожа даже у тех из них, кто от природы был смугл, выглядела бледной, даже несколько сизой, и у каждого из них была широкая красная повязка на левом плече. Они выглядели как советские дружинники, если только вы можете представить себе голых дружинников.

В комнате сильно пахло страхом. Вам может показаться, что это всего лишь литературная метафора, но это не так. Бывают запахи приятные и неприятные. Бывают отвратительные настолько, что их невозможно переносить — от них становится плохо. Но есть запах, который вызывает множество чувств, и все они отрицательные — от этого запаха хочется спрятаться, сбежать, услышав этот запах, ты готов его убить.

Страх пахнет кислым, он пахнет паленой шерстью, он пахнет аммиаком и нечистотами, но самое главное — он воняет безвыходностью.

Концентрация этого запаха в бараке, где я очнулся, была просто невыносимой. Было ясно, что все эти люди при первой же возможности готовы убить друг друга. Что все они готовы убить меня.

— Ты кто? — спросил меня верзила, стоявший слева ближе остальных. Он выглядел очень сильным — мышцы просто раздували кожу на его теле. Странным при этом смотрелся несоразмерно маленький уд, почти потерявшийся в густых волосах паха. Такие же густые курчавые волосы занавешивали его лицо, начинаясь от самых глаз будто сползшая маска.

— Доктор, — ответил я, решив, что называть свое имя в такой ситуации бессмысленно.

— Кому-нибудь нужен доктор? — оборачиваясь к толпе, спросил верзила.

Воспользовавшись паузой, я приподнялся и сел. Я озирался, пытаясь понять, что написано на красных повязках, когда раздался первый из услышанных мною даже не крик, а настоящий вой, в котором зазвучали сотни голосов, и каждый со своей мукой.

Крик черными траурными шарами стал взлетать под потолок, где лопался и лужами падал на пол. Страхом завоняло еще сильнее — я чуть не потерял сознание.

— Кто ты?! — снова и в этот раз более злобно оборотился ко мне верзила.

— Доктор! — выкрикнул я что есть сил.

— Кому-нибудь нужен доктор?!

— Да! — отозвался невидимый человек из толпы. — Я с удовольствием убью доктора.

Публика засмеялась, словно ей показали неожиданный ловкий фокус.