— Ну что, мама! — с ненавистью в голосе прошипел Гюн. — Встань рядом с русским. Всё равно вам предстоит умереть. Думаешь, у меня осталась хоть капля жалости? Нет её, этой жалости… Твой сын стал бандитом… киллером… — прохрипел с надрывом снайпер и рванул ворот кителя, продемонстрировав грудь с татуировками якудз.
— Сын! Остановись! Ты только что стрелял в своего отца. Да! Он твой отец и ничего не знал о твоём существовании. Не бери себе на душу грех, — в голосе обезумевшей женщины слышалось неподдельное отчаяние. — Я годовалым ребёнком отправила тебя в Японию к тётке, потому что ты бы погиб здесь. Полукровки в КНДР — это изгои общества. Я спасла тебя и всё время мечтала о встрече, — страстно продолжила она.
— Мне уже всё равно, — вскрикнул Гюн. — Мы все вместе завтра сгорим в адском пламени. Подлые американцы струсили в последний момент, отказались взорвать ядерную бомбу, — с отрешённостью в голосе заговорил кореец, — но пульт у меня, — и он вынул из бокового кармана телефон спутниковой связи. — Одно нажатие кнопки, и нас завтра не будет на этой земле. Похлеще, чем в Хиросиме. Огненный смерч сметёт всех. Я выполню свой долг… Долг перед своей новой семьёй, которая меня подобрала, обогрела и накормила, — визгливо кричал Гюн. — А поможет мне мой дорогой папочка. В какое время начнётся тестовая проверка? — уже орал снайпер, направив пистолет на Королёва. — Говори или…
Перед Королёвым, который начал приходить в себя, стоял безумец. Но это был его сын, и это был не сон.
— Ну? Спрашиваю в последний раз.
Рука снайпера ходила ходуном. Он, почти не целясь, выстрелил в Ли Хва Ми. Женщина, схватившись за грудь, застонала и медленно сползла по борту машины.
— Что? Больно? — то ли дурачась, то ли с отчаянием в голосе бросил истерично он матери. — Не волнуйся, рана не смертельная.
— Брось оружие! — неожиданно раздался голос Королёва. В руках у него был пистолет водителя, который он незаметно подобрал.
— Папочка! Ты же не будешь стрелять в своего сына, о котором только что узнал? Ты же не злодей, как я? — продолжал истерить Гюн.
Артём, не сказав ни слова, произвёл один за другим два выстрела.
— Ты его убил? — очнувшись, с отчаянием прошептала Ли Хва Ми. — Он мой сын… — произнесла она совсем тихо.
— Не волнуйся, всё в порядке. Тебе нельзя разговаривать, береги силы. Поверь мне, всё будет хорошо и сына вернём. Я тебе обещаю, — твёрдо, как клятву, произнёс полковник, но женщина его уже не слышала. Ли Хва Ми потеряла сознание.
— Ууууу! — стонал Гюн, схватив левой рукой кисть правой с перебитыми пулей пальцами.