— Коно-сан! Хочу ещё раз, уже от себя лично, поблагодарить за хорошую организацию сегодняшней встречи, — произнёс Крисс.
Коно Тадаси, сухонький, маленького роста восьмидесятилетний банкир, устало махнул рукой и слегка склонил голову в знак благодарности.
— Весьма признателен за комплимент, Крисс-сан! Но японская народная мудрость гласит, что с тем, кто тебя хвалит, будь осторожен… Ладно, ладно! — произнёс Коно и поднял руки. — Это наш юмор, не обижайтесь… Кстати, знаю, что вы большой любитель японских традиций, поэтому хочу предложить вам продолжить нашу беседу в моём кабинете.
Мужчины прошли по узкому коридору и остановились перед раздвижной дверью сёдзи.
— Проходите, Крисс-сан! Располагайтесь, а я пока отдам соответствующие распоряжения.
Бывший госсекретарь снял туфли и переступил порог практически ничем не заставленной комнаты. Эластичный циновочный пол из плотно сплетённой жёлтой рисовой соломы мягко пружинил под ногами. Тихо звучала музыка, похожая на японские старинные военные марши.
Внимание американца сразу же привлекла ниша в стене, где на фоне тщательно отшлифованных досок из японской сакуры стояла в фарфоровой вазе ветка незнакомого растения с небольшими ярко-красными цветами и блестящими тёмно-зелёными листьями. Мягкая подсветка подчёркивала нежность цветов, на которых сверкали капельки воды.
— Нравится, Крисс-сан? — раздался за спиной американца голос банкира. — Это японская камелия вабиске. В старину разведение камелий было любимым занятием самурайского сословия. Это символ долголетия. Кстати, обратите внимание на вазу. Таких ваз в стране практически больше не найдёте, — с гордостью произнёс Коно. — Это старинная ваза Ига седьмого века. Когда брызгаешь на неё водой, она оживает…
Хозяин дома замолчал, задумавшись о чём-то. Затем встряхнул головой и, обернувшись к бывшему госсекретарю, спросил:
— Вам что-нибудь говорит словосочетание ваби-саби?
— Только «васаби», острая приправа. Звучит почти так же, — ответил, улыбнувшись, Крисс.
— Нет, нет. Здесь другое слово и смысл. Вы только взгляните на рисунок этой вазы! Он прост, но в то же время изыскан и передаёт вечность красоты. У нас говорили в старину, что кто весной не замечает великолепия опадающей сакуры, а осенью — багряных листьев клёна, тот не чувствует ваби, — сентиментально произнёс Коно.
— Так что же означает слово «ваби-саби»? — спросил Крисс.
— Скромная простота… Давайте присядем за столик, — предложил банкир и сел на пол, привычно скрестив ноги.
— Зелёный чай, пожалуйста, — с мягкой улыбкой произнесла японка в кимоно, бесшумно вошедшая с инкрустированным золотом чёрным подносом. Женщина взяла двумя руками чашку и почтительно поставила перед американцем на низкий с изогнутыми ножками столик, вторую чашку с поклоном поставила перед Коно и, согнувшись почти до пола, так же бесшумно удалилась.