Только тогда я смог скатиться с кровати. Чувствовал я себя как никогда ужасно. Я ненавидел Фелипе, мне хотелось убить его, хотелось обхватить его горло и выдавить из него всю жизнь до последней капли.
Я хотел, чтобы он ушёл, я не желал даже смотреть в его сторону, но он обошёл кровать и уставился прямо на меня.
— Проваливай, — бросил я.
— Всё прошло не так уж плохо. Должен заметить, тебе даже понравилось.
— Это была рефлекторная реакция.
Фелипе присел рядом со мной. В его глазах читалось какое-то отчаяние, и я понимал, что, несмотря на все разговоры о свободе, глубоко внутри он чувствовал себя точно так же.
Я вспомнил о его старушечьем доме.
— Можешь ненавидеть всё это сколько угодно, — сказал он. — Но, признай, ты ожил. Ты ведь ожил?
Я взглянул на него и медленно кивнул. Я соврал, мы оба это понимали, но притворились, что я признал его правоту.
Он тоже кивнул.
— Важно лишь это. И только это.
— Ага, — отозвался я. Я отвернулся, закрыл глаза и забрался под одеяло. Я слышал, что они о чём-то говорили, но о чём именно, не понимал, да и не хотел понимать.
Я зажмурился покрепче, зарылся глубже в одеяло и каким-то непонятным для себя образом всё-таки уснул.
Порой я думал о том, что же случилось с Джейн.
Нет. Не так.
Я постоянно думал о ней.
Не проходило ни одного дня, чтобы я ни разу не вспоминал о своей бывшей девушке.
С тех пор как мы расстались, как она ушла от меня, прошло уже полтора года, и я убедил себя, что она нашла кого-то другого.
Я задумался, вспоминала ли она обо мне.
Я-то о ней вспоминал, господь свидетель. Однако должен признать, со временем воспоминания о ней поблекли. Я уже забыл, какого цвета были её глаза, не мог вспомнить, как она улыбалась, какие-то присущие лишь ей черты и особенности. Везде, куда бы я ни посмотрел, в толпе всегда находилась хоть одна девушка, похожая на неё и я вдруг задумался, а смогу ли я её узнать, если вдруг случайно встречу на улице?
Если она изменила причёску или начала носить другую одежду, я легко мог пройти мимо неё и не заметить.
Он этой мысли мне стало невероятно грустно.
Ненавижу быть Невидимкой.
Ненавижу.
Я не к тому, что меня раздражали мои соратники или я тяготился их обществом. Я просто… не хотел наслаждаться их обществом. Не хотел получать удовольствие от всего этого. Не хотел быть тем, кто я есть.
Однако изменить существующее положение я был не в состоянии.
После того случая с Мэри и Фелипе я отказался от секса. Мэри по-прежнему ночевала в разных домах, но её визиты в мой дом ограничивались спальней Джона и Джеймса. Она была вежлива со мной, я был вежлив с ней, но, как правило, мы старались держаться друг от друга подальше.