— Наслаждаясь тишиной? Ты об этом?
— Слушай…
— Нет, ты слушай. Я не знаю, что с тобой такое. Не знаю, что тебя так беспокоит последнее время…
— А почему не спросила-то?
— Спросила бы, если бы знала, что это приведет к чему-то хорошему. Но последний месяц ты живёшь в каком-то своём выдуманном мире. Просто ходишь мрачный, ничего не делаешь, не разговариваешь, постоянно меня затыкаешь…
— Затыкаю тебя?
— Да. Каждый раз, когда я пытаюсь приблизиться к тебе, ты меня отталкиваешь.
— Я тебя отталкиваю?
— Когда мы последний раз занимались сексом? — Она уставилась на меня. — Когда ты последний раз пытался заняться со мной сексом?
Я шокировано оглядел ресторан.
— Не устраивай сцен.
— Не устраивать сцен? Я буду их устраивать, если захочу. Я не знаю этих людей и скорее всего больше никогда их не увижу. Какое мне дело, что они обо мне подумают?
— Мне есть дело, — ответил я.
— А им — нет!
Она была права. Мы разговаривали на повышенных тонах, спорили, но никто из присутствующих в нашу сторону даже не посмотрел. Можно было предположить, что эти люди просто оказались достаточно вежливыми, чтобы не обращать внимания на внезапную семейную ссору. Но что-то внутри меня подсказывало, что всё из-за того, что я создавал некое поле невидимости вокруг нас.
— Давай просто поедим. Дома всё обсудим, — попросил её я.
— Мы можем поговорить сейчас.
— Не хочу.
Она посмотрела на меня, и на секунду мне показалось, что она превратилась в персонажа мультфильма. Я мог буквально видеть, как на её лице отразилось какое-то решение, какая-то мысль, идея.
— Тебе похер на наши отношения, да? Похер на меня. Похер на нас. Ты даже не хочешь сражаться за то, что у нас есть. Тебе не похер только на себя.
— А тебе похер на меня, — ответил я.
— Да. И всегда было. Но тебе же похер на меня. — Она сидела за столом и смотрела перед собой. Мне стало не просто неуютно, мне стало грустно. Она смотрела на меня так, будто напротив сидел какой-то незнакомец. Как будто она только что узнала, что меня клонировали и заменили неудачной копией. Я видел на её лице ощущение потери, мог описать, насколько испуганно и одиноко она себя чувствовала. Мне хотелось протянуть руку, взять её ладонь и сказать, что я такой же, как прежде, что я всё ещё люблю её и сожалею о сказанном, о том, что сделал ей больно. Но что-то меня удержало. Я отчаянно хотел исправить то, что происходило между нами, но почему-то опустил взгляд в свою тарелку.
Я взял вилку и принялся есть.
— Боб? — позвала Джейн.
Я смотрел в тарелку.
— Боб? — с надеждой повторила она.
Я не ответил, продолжая есть.