— Вы кто такой? — Её голос звучал старше, чем я помнил, слабее.
— Я Боб.
— Какой Боб?
— Боб Джонс. Вы меня не помните? — По её глазам я понял, что она меня вообще не знала. — Я сын Мартина и Эллы!
— У Мартина и Эллы не было сыновей.
— Вы нянчились со мной.
Она начала закрывать дверь.
— Простите…
Я был настолько шокирован, что мне захотелось на неё наорать, но я постарался сохранять спокойствие.
— Скажите, где мои родители. Мартин и Элла Джонс. Где они?
Она взглянула на меня, будто на мгновение действительно вспомнила, но тут же снова нахмурилась, бросив все попытки восстановить память.
— Где они?
— Полгода назад Джонсы погибли в ДТП. Столкнулись с пьяным водителем.
Мои родители мертвы.
Миссис Кроуфорд закрыла передо мной дверь, а я так и стоял перед ней, не шевелясь. Щёлкнул замок, звякнула цепочка. Боковым зрением я заметил, как дёрнулась занавеска на окне, увидел лицо миссис Кроуфорд. Я с удивлением обнаружил, что мужик из моего дома — Таз — продолжал что-то кричать.
Мои родители мертвы.
Хотелось завыть, но я не смог. У меня не нашлось времени, чтобы задуматься об их жизни, чтобы как-то отреагировать на смерть. У меня не было времени, чтобы подготовить правильную реакцию на потерю. Шок оказался слишком внезапным. Мне должно быть грустно, но не было. Я просто завис.
Я медленно развернулся и вышел на тротуар.
Меня не пригласили на их похороны.
Я пожалел, что мы не были близки, я ведь всегда считал, что для этого ещё будет время, что рано или поздно мы сблизимся, что с годами мы станем понятнее друг другу. Не то, чтобы я планировал нечто подобное, я просто так думал, но произошедшее уничтожило все надежды. Надо было предположить нечто подобное, нужно было почаще бывать с ними и не позволят разногласиям разделить нас. Нужно было стать ближе к ним, когда была такая возможность.
Таз продолжал меня звать. Не обращая на него внимания, я сел в машину и вставил ключ в замок зажигания. Отъезжая, я бросил взгляд на дом Кроуфордов. Оба супруга стояли у окна и смотрели на меня.
Полгода назад. Значит, в июне. Мы с Джейн ещё были вместе. На работу я устроился только через два месяца.
Почему меня не уведомили? Почему даже не позвонили? Неужто никто не нашёл моего имени в их записных книжках?
Я не считал, что родители всё время игнорировали меня, но сейчас, вспоминая детство, я вдруг заметил, что воспоминания слегка померкли. Я никак не мог вспомнить случая, чтобы я куда-то ходил вместе с родителями. Я помнил учителей, детей, питомцев, места, игрушки и все события, связанные с ними. Но про родителей я знал лишь то, что они много работали, чтобы поставить меня на ноги. У меня было совершенно нормальное счастливое детство — по крайней мере, я так думал — но я не помнил той теплоты, той связи, которая была между нами. У меня не было никаких личных воспоминаний, связанных с родителями.