Услышав эти слова, младший фон Гершов выпучил глаза, а затем звонко рассмеялся:
- Да, помню: потому что одеяло будет падать! Ты снова говоришь, как он.
- Ты хочешь вернуться?
- Больше всего на свете.
- Да будет так! Теперь я смогу сказать тебе: похоже, епископ Глюк, которому предназначалось послание, служит не только шведскому королю.
- Почему ты так решил?
- Потому что он уговаривал короля Кристиана занять Мекленбург своими войсками.
- Что за вздор - как Ольденбурги могут претендовать на эти земли?
- Не такой уж вздор, братец; ты помнишь, как зовут мать датского короля?
- Если честно - нет. Я же не покойный Манфред, который помнил и не такое...
- Ну и напрасно. Так вот, ее зовут вдовствующая королева София... Мекленбург-Гюстровская! Она единственная дочь покойного герцога Ульриха Третьего.
- Подожди, это же... дядя нашего Иоганна Альбрехта!
- И не только его, но и покойных кузенов-герцогов. Так что, как видишь, кое-какие права у короля Кристиана имеются.
- Без согласия императора эти права - ничто!
- И именно это согласие ты и привез.
- Согласие императора?
- Ну, Фердинанд покуда не император, и, думается мне, став им, может и не вспомнить об обязательствах короля Богемии.
- Но ведь есть наш герцог...
- Он стал русским царем и сменил веру!
- Но у него есть сын...
- Которого вполне можно объявить незаконнорожденным из-за долгой разлуки Иоганна Альбрехта и Катарины, а можно, кстати, и самого Иоганна Альбрехта...
- Шведский король никогда не допустит этого...
- И сцепится с королем датским, вследствие чего ни у того, ни у другого не будет возможности сунуть нос в имперские дела!
- Какое коварство...
- Обычная политика.
- Я смотрю, ты поднаторел в подобных делах! Кстати, как ты меня нашел?
- Тебя узнал капрал Михель Раубе, приглядывавший за Глюком и его прихвостнями. Ты помнишь его?
- Нет.
- А вот Иоганн помнит всех своих солдат, особенно тех, с кем начинал. И даже разрешил ему отправиться вместе со мной в герцогство, чтобы найти себе жену. Поэтому Михель внимателен и предан своему господину...
Юный Карл Густав сильно устал, слушая разговор братьев. Он далеко не все понял из услышанного, но память у него была крепкой, и самое главное он запомнил. Покинув наблюдательный пост, он быстро добежал до своей комнаты, и, скинув курточку и кюлоты[5], юркнул под одеяло. Нянька, обязанная следить за ним и сестрой, давно спала, так что его отсутствие осталось незамеченным.
Что бы ни случалось накануне, каждое утро Карла Густава начиналось одинаково. Подъем, умывание, краткая молитва, легкий завтрак и занятия с учителями. Единственное изменение заключалось в том, что теперь он занимался вместе со своим приятелем Петером. Барону фон Гершову удалось убедить принцессу Катарину в том, что ее сыну необходим слуга его возраста. Так что теперь тот учился, играл и проказничал в компании принца на законном основании. Впрочем, времени на проказы у них становилось все меньше. Новый воспитатель полагал праздность худшим из грехов и потому день мальчиков был заполнен до предела. Семь свободных искусств сменяло фехтование, после изучения Закона Божьего наступало время танцев, а за грамматикой и риторикой по пятам следовали гимнастика и плавание. Отдельной статьей шло обучение военному делу. Для мушкетов и кавалерийских пистолетов молодые люди были еще слишком субтильны, но процесс зарядки усвоили гораздо тверже, чем "Отче наш". Для рейтарской выездки также было рановато, однако уверенно держаться в седле их научили.