На западном фронте начались серьезные неудачи, все чаще стали поступать донесения о гибели подводных лодок, все меньше становилась их «производительность» и все туже затягивалась петля на шее у переоценившего свои силы германского империализма. Но Шеер ни на минуту не падает духом, собирает совещания руководителей судостроительной промышленности, добивается согласия Людендорфа на выделение рабочей силы и строит планы вплоть до 1920 г., распределяя по заводам заказы на постройку сотен подводных лодок. Затем наступает период развала, на западе фронт прорван, 5 октября новый канцлер Макс Баденский обращается к президенту США с просьбой о посредничестве, а 21 октября подводная война прекращается. К этому времени на стороне англичан было уже подавляющее превосходство в силах, и отчаянная попытка германского флота спасти положение не имела бы почти никакой надежды на успех, но неминуемо повлекла бы к большим потерям с обеих сторон. Трудно делать в этом отношении более определенные предположения, и каждый сам может составить себе мнение о том, насколько был прав Шеер, когда 21 октября приказал командующему флотом адмиралу Хипперу выйти с флотом в море и выполнить операцию в том самом Канале, где, по собственному выражению Шеера, Флот Открытого моря должен был чувствовать себя, точно «в горле закупоренной бутылки». Восстание, вспыхнувшее 29 октября на нескольких дредноутах и линейных крейсерах, помешало осуществлению этого плана и разрослось через несколько дней в революцию, которая перекинулась из Киля на всю Германию и привела к падению империю Гогенцоллернов.
Война, продолжавшаяся свыше четырех лет, закончилась Версальским договором, который Шеер называет актом, заслуживающим вечной ненависти. Капиталисты всех стран (кроме Германии) твердили в Версале о «последней войне», но на самом деле это был период почти непрекращающихся войн, а в 1939 г. началась 2-я империалистическая война.
И. Киреев
Победителю принадлежит преимущественное право писать историю войны; разумеется, не станут верить побежденному, потому что он попытается всячески умалить и оправдать свое поражение. Будучи одновременно победителями и побежденными, мы стоим, однако, перед тяжелой задачей, потому что при описании наших успехов мы не должны забывать, что наши силы не были использованы до конца.
Особенно трагичной была участь нашего флота. Он воплощал в себе сознание мощи, проистекавшей в результате объединения Германии, и в соответствии с этим флот должен был служить надежным оплотом для защиты интересов нашего сильно расцветшего народного хозяйства. Наше право иметь подобающее влияние на морях (без чего государство должно было бы захиреть) мы подкрепили созданием флота, но это явилось бельмом на глазу у англичан, и их недоброжелательство стало неизменным спутником нашего роста. Одновременно с развитием нашей мощи мы добивались свободы морей, но Англия никогда не желала с этим примириться, хотя бы даже это несогласие должно было привести к мировой войне.