Сначала она снова заглянула на вечеринку к Ллойдам, ища Лукку, готовая уговорить его уйти оттуда и прояснить дело. Лукка уже ушёл. Но Тошико была не в том настроении, чтобы позволить ему просто удрать. Она не остановилась, чтобы задуматься о том, что Оуэн о ней беспокоится; ею по-прежнему двигал гнев. Она злилась на Оуэна, и точно так же она злилась на себя. Ей хотелось что-то доказать — чёрт возьми, ей хотелось доказать массу всего. Доказать самой себе в такой же степени, как и Оуэну.
Неужели она действительно настолько жалка, что может помериться силами с ужасными созданиями из далёких галактик, но не может ничего поделать, если сталкивается с мужчинами? Как учёный она должна была признать, что не особенно жаловала эмпирические данные.
К чёрту всё это!
Теперь всё изменилось.
Тошико почувствовала, как лифт остановился на двадцать пятом этаже. Она подождала, пока двери откроются. Но они не открылись. Вместо этого она услышала голос Бесника Лукки. Она чуть не подскочила: казалось, Лукка стоит рядом с ней.
— Тошико. Я знал, что вы придёте. Но, пожалуйста, положите пистолет на пол.
Тошико осмотрела кабину лифта. Там была камера. Она должна была там быть. Она увидела своё отражение в одном из зеркал, пистолет в её руке выглядел большим и тяжёлым.
— Пожалуйста, — настойчиво повторил Лукка. — Тогда мы сможем поговорить.
— Мы не из полиции, — крикнула она. — Вы нас не интересуете, Лукка. Мы не представляем для вас опасности.
— Ангел мой, каждый, кто подходит к моим дверям с оружием, опасен. Положите пистолет на пол.
Тошико сделала так, как он велел.
— Теперь сделайте шаг назад, к стене, и не двигайтесь.
Она отступила и почувствовала холодную поверхность зеркала сквозь тонкий шёлк своей блузки.
Двери лифта разъехались, обнаружив двоих мужчин, выглядящих так, словно среди их близких родственников были гориллы. Один из них направлял на неё пистолет, второй поднял с пола её оружие, а затем жестом приказал ей выйти.
Квартира была огромной, со вкусом обставленной и декорированной картинами, которые, насколько Тошико понимала, были дорогими и определённо подлинными.
Двое наёмников позволили ей беспрепятственно ходить по лежащему на полу белому ковру. Она последовала за лёгким ветерком, продувавшим квартиру насквозь, и обнаружила Лукку стоящим в его саду на крыше и ожидающим её.
Стоял тёплый сентябрьский вечер, и он снял пиджак от своего чёрного костюма. Лукка стоял на террасе, наблюдая, как Тошико приближается, и курил одну из тех иностранных сигарет, которые она видела у него раньше.
Сад освещался изысканными фонариками, и Лукка был прав: даже в ночное время зрелище было захватывающим.