Зал вокруг вновь взорвался, и грохнувшие лампами юпитеры на миг ослепили майора, заставив прикрыть глаза рукой.
– В левом углу ринга всем нам известный Злой, чемпион одиннадцатого блока по боям без правил. Встречаем!
Зазвучала торжественная музыка, и Курехин в первый раз за эти два дня вновь увидел своего соперника. Как же он изменился! Ни заискивающей неуверенности, ни суетливых движений. Куликов двигался плавно, мягкой пружинистой походкой, скаля редкие зубы и потряхивая головой в такт ритмам дикарской музыки, заполнившей все свободное пространство.
– В правом углу, – резкий удар в спину заставил майора шагнуть вперед, и зал заулюлюкал, завопил, заверещал в исступлении при виде жертвы. – Наш всеми горячо любимый гражданин начальник. – Жидкие издевательские аплодисменты и новая порция ненависти. – Бой интересен тем, что впервые с момента открытия этой тюрьмы живой человек без принуждения, по собственному разумению бросает вызов биоморфу. Шоу началось!
Проскользнув под канатами, Злой закружился на месте в причудливом танце, давая понять, что готов, и Всеволоду вдруг поплохело. Скорость, с которой двигался зэк, стремительные отточенные движения, узкие стальные жгуты мышц играющих под болезненно-бледной кожей – все это потрясало до глубины души.
– Ну что же, – Курехин вдруг почувствовал что-то, давно таившееся глубоко внутри него. Давным-давно забытое чувство, которое он старательно прятал внутри себя. Боевой азарт, исступление, слепая ярость, коей и так был заполнен воздух. – Поиграем.
Проскользнув под канаты, он вскочил на ноги и, поведя плечами, закружил вокруг биоморфа, стараясь угадать, когда тот начнет атаковать, но сделать этого, разумеется, не смог. Первый молниеносный выпад урода пришелся как раз в челюсть, и, если бы не мгновенная реакция майора, на этом бы бой и закончился. Отскочив в сторону, Всеволод тряхнул головой и на секунду встретился взглядом с бледными, почти выцветшими глазами Злого.
– Ну как, – усмехнулся тот. – Понравился мой гостинец?
Резкий бросок вниз – удар пяткой, в другой ситуации способный раздробить коленную чашечку, пришелся в молоко, и, чтобы не попасть под серию ударов ногами, Курехин завертелся на месте, прикрывая голову руками. Биоморф не дрался, скорее, играл, как делает это кот, поймав и слегка придушив мышь. Вселяя ложную надежду, давая своей жертве крохотный шанс ускользнуть, Злой останавливал атаку на пике и парой сильных, грубых ударов пресекал попытки противника войти в контакт.
Очень скоро, сплевывая кровь из разбитого рта, майор уверился, что биоморф не умеет драться ни в одном из известных ему стилей. Тут не пахло физическими упражнениями, годами тренировок, дисциплиной тела и духа. Куликов дрался как уличный боец, особо не церемонясь, не давая противнику шанса подняться, готовый ударить и лежащего на полу, и оказавшегося к нему спиной.