В-третьих, другие государства, сильно отстававшие от державы-гегемона в геополитической силе в начале периода гегемонии, постепенно восстанавливаются и начинают претендовать на более важную геополитическую роль. Мировая система начинает сдвигаться от ситуации неоспоримой гегемонии к ситуации равновесия власти. Поскольку это циклический процесс, другие тоже могут начать стремиться к тому, чтобы стать следующей державой-гегемоном. Но это сложный и напряженный процесс, объясняющий, почему циклы гегемонов гораздо длиннее циклов Кондратьева[2]. Вследствие всего этого держава-гегемон начинает медленно приходить в упадок.
Осталось подчеркнуть один последний элемент в этом описании текущих процессов в современной мировой системе. И циклы Кондратьева, и циклы гегемонов — это циклы. Но они никогда не бывают идеальными циклами, потому что никогда не возвращаются в конце к исходной точке. Это происходит из-за того, что А-фазы этих двух циклов предполагают рост — реальной стоимости, географического охвата, глубины проникновения товарных отношений. На Б-фазе никогда не бывает возможности искоренить этот рост полностью. Скорее, возврат к равновесию, который представляет собой Б-фаза, будет в лучшем случае частичной регрессией системы, которую, возможно, следует описывать как «стагнацию» системы, а не как полную ее регрессию к предшествующим позициям, какими бы критериями мы ее ни измеряли.
Мы можем представить это как инерционный эффект, два шага вперед и один шаг назад. Так, циклические ритмы исторической системы создают подвижное равновесие, преобразующееся в долговременные тренды вверх ее кривых. Если мы представим этот процесс на графике, где по оси ординат будет откладываться процент какого-то явления, а по оси абсцисс — время, мы получим кривые, которые медленно движутся к асимптотам (100 % того, что откладывается по оси ординат). По мере приближения к этим асимптотам система неуклонно сдвигается в сторону от равновесия, потому что асимптоту пересечь невозможно. По-видимому, как только эти кривые достигают точки приблизительно 80 %, система начинает быстрые и многократные колебания, становится «хаотичной» и разветвляется. Мы можем сказать, что это точка, в которой система пришла к началу своего структурного кризиса. Теперь мы попытаемся привести конкретные доказательства того, как это происходило с нашей собственной исторической системой.
Современная мировая система с 1945 года по приблизительно 1970 год
В последней раз большая борьба за гегемонию шла между Германией и Соединенными Штатами. Ее начало можно приурочить к приблизительно к 1873 году, а ее кульминацией можно считать «тридцатилетнюю войну» (1914–1945). После «безоговорочной капитуляции» Германии в 1945 году Соединенные Штаты стали очевидным и признанным победителем в этой борьбе.