Анастейша с вызовом смотрела на Ивана:
— Ты в любом случае не сделаешь ему ничего плохого. А я не обязана отвечать тебе, если не хочу.
Их взгляды встретились. Минуту оба молчали. Наконец Анастейша увидела, что Иван постепенно успокаивается.
Словно признавая свое поражение, он вздохнул:
— Я не сделаю ему ничего плохого. И ты не обязана мне отвечать. Но я прошу тебя сказать мне. Я не вынесу, если не узнаю, что причиняет тебе боль.
Взяв напряженную Анастейшу за руки, он притянул ее к себе. Однако на сей раз она сопротивлялась желанию упасть в его объятия. Она не была его женщиной, а комментарий Михаила дал ей новые поводы для неприятных раздумий.
Но Иван уже покрывал ее лицо горячими поцелуями. Прежде чем она успела его оттолкнуть, он жадно припал к ее губам, заглушая все ее протесты.
Анастейша запретила себе поддаваться ему. Собрав волю в кулак, она прервала поцелуй и вырвалась из рук Ивана. Он выглядел так, словно она залепила ему пощечину.
Хотя Анастейше было неприятно так поступать после всего, что он для нее сделал, она не сомневалась в правильности своего решения. Она сделает это скорее для него, чем для себя. Будет несправедливо по отношению к нему, если она станет по-прежнему пользоваться его неуправляемым желанием защищать и опекать ее.
— Мне надо кое-что тебе сказать, — прошептала она.
В его глазах читалась нетерпеливая мольба.
— Ты можешь говорить мне все, что хочешь.
— Да? — Анастейша нервно рассмеялась. — Я о многом тебе рассказываю, а ты всегда поступаешь по-своему.
Иван было запротестовал, но потом остановился. Да, он чересчур ее опекает. Он делает это ради ее блага, но все же…
— Я благодарна тебе. — Она подняла руку, чтобы остановить его протест. — Тебе придется принять мою благодарность. Но это должно прекратиться, Иван. Так нельзя.
— Обещаю, что постараюсь тебе не докучать.
— Ты снова говоришь только обо мне. Но нас двое. Я пережила тяжелое испытание, и ты помог мне его пройти. Ты единственный, кого я хотела бы видеть рядом с собой. Но мне больше не нужна твоя помощь.
Его взгляд померк, и она почувствовала ноющую боль в правом боку.
— Ты хочешь уехать? — спросил Иван.
Анастейша покачала головой:
— Я больше не хочу, чтобы ты решал, что для меня лучше. Я хочу, чтобы ты думал о себе.
— Я думаю о себе.
— Нет, это не так. Ты сделал для меня намного больше того, на что я могла рассчитывать. Теперь ты должен остаться с теми, с кем тебе действительно хочется быть.
Он сжал кулаки и напрягся:
— Что, черт побери, это значит?
— Ты меня прекрасно понимаешь.
Внезапно его глаза угрожающе сверкнули.