Хотя он ни разу не переступал запретную черту. Он не давал этим чувствам конкретных названий и не рассказывал о том, что было до того, как он со своими партнерами основал «Блэк касл энтерпрайзиз». Эти партнеры были ему ближе братьев. В бочке меда не обошлось без ложки дегтя. Иногда Анастейше казалось, что Иван никогда не будет с ней полностью искренним.
Внезапно ее охватила грусть. Встав с кровати, она надела бирюзовый шелковый халат, купленный Иваном. Оттенок халата был таким же, как цвет ее глаз, которые так нравились Ивану.
Подойдя к балкону, Анастейша отдернула плотные шторы, позволяя холодному дневному свету ноября проникнуть в комнату. Она задумчиво смотрела на покрытую снегом землю.
Она слишком наивна и ненасытна в желании влезть в душу Ивана. Она должна смириться с тем, что у него гораздо больше тайн, чем у нее. Он стал таким после испытаний, которые она даже не может себе представить. Без сомнения, он хотел бы о них забыть. Возможно, он о них сожалеет. Если он не позволяет ей узнать его прошлое, думая, будто она не переживет того, что он ей расскажет, то Анастейше придется оставить его в покое.
— Я тебя разбудил?
Она обернулась, услышав ласковый голос Ивана. Она так задумалась, что не слышала, как он подошел к ней. Встав у нее за спиной, он обнял ее.
Анастейша повернулась к нему лицом. Он горячо улыбнулся ей, и она улыбнулась в ответ.
— Я проснулась, потому что тебя не было рядом со мной.
— Теперь я рядом с тобой, и это единственное место в мире, где я хотел бы находиться. — Его жаркое дыхание касалось ее губ. — Нельзя быть такой красивой с самого утра. Вообще нельзя быть такой красивой.
Задрожав от возбуждения, она произнесла:
— Кто бы говорил!
Он прижал ее спиной к балконной двери, поставив мускулистую ногу между ее бедрами.
— Какой я, по-твоему, Анастейша?
Он всегда побуждал ее говорить ему все, что у нее на уме. Казалось, он жаждет проникнуть в ее душу, узнать все ее прихоти и потребности, чтобы их удовлетворить. Что он и делал. Хотя он не позволял ей многое о нем узнать, он всегда давал ей то, что мог дать.
Анастейша сразу ответила:
— По-моему, ты неприлично красивый. — В подтверждение своих слов она убрала руки с его шеи, шире распахнула его рубашку и покрыла его грудь быстрыми поцелуями. — Красив каждый дюйм твоего тела, каждое твое движение, каждое слово, каждое прикосновение, каждая мозоль и каждый шрам. Все это восхищает меня, сводит с ума. И чем дальше, тем сильнее.
Его удовлетворение — особенно после упоминания мозолей и шрамов, оставшихся от мрачного прошлого, — было настолько яростным, что Анастейша задрожала. Иван провел кончиками пальцев по ее рукам и отвел их от своей груди. Потом лукаво взглянул на нее и отвернулся. Она наблюдала, как он садится на диван напротив балкона, поражаясь силе своего желания и предвкушения. Ее сердце замерло, когда он откинулся на спинку дивана.