Я подошёл к ларцу, протянул руку…
…И инкрустированная дорогими породами дерева крышка захлопнулась у меня пред носом.
— Извини. Трогать нельзя, — произнесла Татьяна севшим голосом.
Я удивлённо взглянул на неё. Однако… Выражение 'Она изменилась лицом' — это как раз самое то для описания того, что я увидел. Таня взяла шкатулку с тумбочки, и судорожно прижала к груди. Аж пальцы побелели. Вот сейчас скажет: 'Моя прелес-с-сть…'
— Извини. Тебе нельзя к этому прикасаться. Не спрашивай, почему. Потом узнаешь, — скороговоркой произнесла она, делая шаг назад, как будто опасаясь, что я сейчас отберу её сокровище. Чувства, охватившие меня при виде венцов, стали быстро сходить на нет, как только Таня захлопнула коробку. Сейчас то, что я только что испытал, казалось каким-то наваждением… А может, это именно наваждение и было?…
— Таня, осознав, видимо, что я не собираюсь совершать никаких посягательств на ларец, вымученно улыбнулась, и бочком-бочком двинулась к стоявшему в углу прихожей большому шкафу. Достав оттуда лёгкую голубую ветровку, она надела её, при этом умудрившись не выпустить ларец из рук, а затем попросила меня:
— Помоги, пожалуйста, сумки до машины донести.
— Конечно, помогу, — я подошёл к шкафу. В нём под развешенной на плечиках одеждой лежали две дорожные сумки. Одна — тёмная, побольше, и другая — ярко-красная, поменьше. Я наклонился и поднял их.
Ничего себе! Большая сумка оказалась тяжеленной.
— Ух ты! Тяжелая! Извините за нескромный вопрос, девушка, но вот жутко интересно: чего вы это такого в неё напихали? — пропыхтел я. — Кирпичи, что ли?
— Да нет, средства самообороны, — улыбнулась Таня, возвращаясь в нормальное состояние. Времена сейчас опасные, сам знаешь… Так что без пулемёта и пары гранат на улицу и выходить страшно.
— Ну да. 'И пара гранат — не пустяк'. А ещё там, наверное, газовый баллончик. Литров эдак на сорок. От газовой плиты. Его в случае опасности и открывать не надо. Уронишь маньяку на ногу — и готов инвалид на всю оставшуюся жизнь. Нечего к слабой беззащитной женщине приставать!
— Нет, баллончика не взяла, — Таня улыбнулась шире. — В сумку не поместился.
— И слава богу! Я бы тогда точно надорвался. А левая сумка, смотрю, — полегче. Раз в правой — оружие, то в левой, наверное, наркотики? Для комплекта?
— Наркотиков нет, — Таня порылась в шкафу, и достала из него черную прямоугольную кожаную сумку на ремне, по размерам повторяющую ларец, который держала сейчас под мышкой…
— Вот так всегда! Собиралась, собиралась, а самое главное положить забыла. — пожурил я девушку.