– Тогда пойдем.
Я протянула руку, но Эльва проигнорировала мой жест. Безо всякой помощи она выкарабкалась из своих подушек.
– Хорошо. Но я все равно думаю, что ты меня обманываешь. Они предусмотрели все возможные способы бегства отсюда.
«Но забыли о невозможных», – подумала я.
Над Эльвой предстояло очень много работать, однако я, как ни странно, ждала этого с нетерпением.
У нее грандиозные возможности понимать непостижимое.
– Собери все, что хочешь взять с собой, и пойдем.
Хоть Эльва, похоже, до сих пор относилась к этой затее с крайним недоверием, все же она положила на одеяло небольшой деревянный бочонок и кое-какие вещи, завязала в узел.
– А где твоя няня Грета? – спросила я.
– Я прослежу, чтобы она ни в чем не нуждалась до конца своих дней.
– Это очень мило с твоей стороны, но события часто развиваются непредсказуемо. Возможно, ты никогда больше не увидишь ее. Чтобы не сожалеть в будущем, распрощайся с ней как следует сейчас.
Эльва помешкала, но в конце концов послушалась и позвонила в колокольчик. Я спряталась за складками портьеры – не хотела, чтобы меня увидели: а вдруг впоследствии кто-нибудь захочет покопаться в памяти няни?
Грета вошла сразу же, как всегда готовая исполнить любое пожелание своей подопечной. Прощание с Эльвой, естественно, огорчило ее до глубины души. Старушка была искренне предана девочке и ради нее пожертвовала многим. Я восхищалась стойкостью и решительностью, с какими Грета шла к своей цели. Она заговорила о своих страхах: Эльва-де слишком молода, чтобы без защиты выходить в мир, но девочка заверила, что с ней ничего не случится, и поблагодарила за все, что няня сделала для нее.
Однако от Греты не так легко было отделаться. Она говорила, снова и снова возвращаясь к одной и той же теме – как она любит Эльву, гордится ею и стремится оберегать. И старалась подчеркнуть глубину своих чувств.
Ответы Эльвы звучали все отрывистее. Потом она смолкла, и я встревожилась. Хотела уже вмешаться, но тут Эльва что-то тихо произнесла, и Грета сдавленно взвыла, как смертельно раненный зверь.
Уж не знаю, каковы были слова Эльвы, но она нанесла старушке жестокий удар. А потом девочка что-то шепнула еще раз, и Грета вскрикнула опять, но уже совсем другим тоном.
– Ах ты, чудовище маленькое! Нельзя же так – сначала сломать, а потом починить ласковыми словами. То, что разбито, разбитым и останется. Когда рана заживает, остается шрам, а не здоровая кожа. Я тебя люблю. Очень люблю. Ты хоть понимаешь, что это означает? Я буду любить тебя и тревожиться за тебя всегда, до последнего вздоха, но я больше никогда не смогу доверять тебе.