Властелин Колец (Толкин) - страница 1212

и В.К.), представляющих что-то вроде послесловия к ВК и написанных в 1955 г., он пишет, что Назгулы (за исключением их предводителя) „боялись воды и избегали касаться ее или пересекать реки, разве только в случае крайней необходимости или посуху, через мост“ (НС, с. 343). Но как же тогда они добрались до Заселья? Ведь путь лежал через Дикие Земли, где рек немало. Кристофер Толкин замечает, что его отец видел определенную трудность в том, чтобы с достаточной убедительностью обосновать эту идею. Кроме того, подобная концепция сделала бы вмешательство Валар(ов) в судьбы героев чересчур явным, а это во многих случаях совершенно обесценило бы то „в высшей степени правдоподобное чувство одиночества и растерянности“, которое испытывали хоббиты в Мордоре».

^>592 Возможно, здесь слышится отклик одной из «обще-Инклинговских» (см. об Инклингах прим. 411) мыслей, которых исследователи находят в ВК немало. В письме Толкина от 31 мая 1944 г. (П, с. 83) есть упоминание о том, как К. С. Льюис (см. прим. 411) читал Инклингам свою новую повесть «Расторжение брака» (тогда она называлась «Who goes home?» – «Кто идет домой?»). В ней повествуется о регулярных автобусных экскурсиях из ада в рай, причем все желающие могут остаться в раю, но таких желающих по разным причинам находится немного – так или иначе, но рай совершенно не устраивает обитателей ада. Ад представляется его жителям бесконечным; однако из рая он кажется крошечной темной трещинкой в земле. См. также об этой повести Льюиса в прим. 677.

^>593 В оригинале Durthang. Синд. «темный + давление, насилие». Корень – танг встречается также в названии крепости Моргота, разрушенной в конце ПЭ, – Тангородрима, а корень дур- входит в название Черной Башни Саурона (Барад-дур).

^>594 Синд. «заклятый перевал».

^>595 См. Приложение Е, II.

^>596 Сестра Сэма. См. генеалогическое древо в Приложении В.

^>597 О лембасе см. прим. 282.

^>598 Символика Кольца, которой мы отчасти касались в прим. 72, включает в себя как составную часть понятие греха, который каждый человек несет, как Христос свой крест, к собственной Горе Судьбы – к собственной Голгофе. Здесь уместно еще раз процитировать слова Флоренского (СиУ, с. 234): «Погружаясь в грех, дух… теряет себя… Самость… не видя уже ничего, кроме греха, лежащего в ее основе, может только терзаться, но – не вырваться из огненного колеса нарастающей греховности».

^>599 Специфика образности ВК в том, что «ад» и «рай», т. е. духовные области, обычно доступные восприятию человека только психологически, существуют в пространстве повествования реально, спроецированы, так сказать, в реальность, причем проекция при этом обладает своей особой жизнью и зачастую представлена в особом существе, встреча с которым возможна и представляет подчас особое испытание для героев. Так, например, Назгулы, а также Голлум после своего последнего предательства (когда он отверг последний шанс исправиться – см. прим. 456), существуют уже не столько в реальной жизни, сколько в «аду» (эту особую реальность ада в обычной жизни создает Кольцо). Испытание Фродо при его встрече с Назгулами лицом к лицу состоит в искушении поддаться исходящему от них призыву, на который откликается темная сторона его души. Сэм при встрече с Голлумом на Горе Судьбы подвергается другому испытанию – испытанию на милосердие. Сэм мог бы оказаться на месте Голлума, не откажись он от Кольца; точно так же любой праведник мог бы оказаться на месте страдающего в аду грешника, поверни он в своей жизни не в ту сторону, не откажись от того или иного соблазна (или не раскайся в грехе совершенном).