– Говорят, они были только что поужинамши, а туда же! Понесло, видите ли, на речку лунным светом любоваться, – встрял старый Ноукс. – Вот Дрого ненароком и потопил лодчонку – одно брюхо сколько весило!
– Я слыхал – это жена его в воду столкнула, а он вцепись да и утяни ее за собой, – возразил Сэндиман>52, хоббитонский мельник.
– А ты не слушай всех подряд, Сэндиман, – огрызнулся Старикан, недолюбливавший мельника. – Что толку болтать, будто кто-то кого-то толкнул или утянул? Лодка – штука ненадежная, даже если сидеть в ней не трепыхнувшись и не нарываться на неприятности. В общем, господин Фродо осиротел и, так сказать, застрял среди этих полоумных Брендибэков из Бэкланда, потому что воспитывать его решили в Брендивинских Палатах. Ох, и тарарам же там у них, говорят! Старому Горбадоку надо, чтобы вокруг него постоянно толпилось сотни две родственников, – а то бы он просто усох с тоски. Правильно сделал господин Бильбо, что забрал мальчишку: добрее поступка он в жизни не сделал. Пусть, дескать, малец узнает, что такое приличное общество! Ясно, для Саквилль-Бэггинсов это была плюха, и преувесистая. Было время, когда господин Бильбо где-то шастал, и они решили было, что Котомка достанется им. А он возьми да и вернись! Ну, и велел им оттуда убираться подобру-поздорову, а сам стал жить да поживать. И совсем не старится, вот ведь! А теперь – хлоп! – откуда ни возьмись, появляется наследник, и Бильбо честь по чести оформляет на него все бумаги. Не видать Саквилль-Бэггинсам Котомки как своих ушей! А нам остается только ладошки потирать.
– Говорят, в норе у Бэггинса деньжат закопано видимо-невидимо, – подал голос незнакомый хоббит, приехавший по торговым делам из Мичел Делвинга, что в Западном Пределе. – Весь Холм будто бы изрыт подземными ходами, и все доверху набито сундуками с золотом, серебром и всякими камушками. По крайней мере, так мне довелось слышать.
– Ну, так вам больше моего довелось слышать>53, – фыркнул Старикан Гэмги. – Я ни о каких камушках знать не знаю. Господин Бильбо не скупердяй, и денежки у него вроде как водятся, но о подземных ходах, я хоть убей, не слыхал. Помню, как господин Бильбо возвратился домой лет эдак тому шестьдесят. Я тогда еще совсем мальчонкой был. Старик Ямкинс (он мне двоюродный дядя) как раз тогда взял меня в ученики, и, когда в Котомке устроили распродажу, я следил, чтоб народ не топал по грядкам и не ломился через кусты. Но не успели они раздухариться, как господин Бильбо возьми да и появись. Въезжает, значит, во двор, сам на пони, а по бокам этакие здоровенные вьюки. И пара сундуков. Ясное дело, там у него были сокровища, которых он насобирал в чужих краях, но чтобы завалить этим добром весь дом – увольте! Сэм, сынишка-то мой, он лучше знает. Он в Котомке день-деньской околачивается. Любит, понимаете ли, послушать россказни о прежних временах, а господина Бильбо за язык тянуть не приходится. Он моего сынишку и читать выучил – не со зла, заметьте! Я не думаю, чтобы из этого какой вред получился. Авось обойдется. «Ну что тебе эльфы? Что драконы? – говорю я Сэму. – Твоя забота – кочны да клубни, и не суй нос в господские дела, а то влипнешь – не обрадуешься». Я ему это день и ночь талдычу. Могу и здесь кой для кого повторить, если не ясно. – Тут Старикан покосился на чужака и на мельника Сэндимана.