– Что ж, добро пожаловать, – кивнул Мэггот. – А пока у меня завелась одна мыслишка. Уже скоро закат. Мы вот-вот сядем за стол – у нас заведено ложиться вместе с солнышком. Если бы вы с господином Перегрином могли остаться и отужинать с нами, мы бы очень обрадовались.
– Мы тоже! – ответил Фродо. – Но боюсь, нам пора идти. До темноты мы к парому уже и теперь не поспеваем…
– Да обождите вы! Я как раз собирался предложить: если вы останетесь поужинать, я велю запрячь пони, и покатим к парому вместе. И ноги целее будут, и других неприятностей избежите.
На этот раз Фродо, к облегчению Пиппина и Сэма, принял предложение с благодарностью. Солнце уже спряталось за холмами, и дневной свет начал гаснуть. Вернулись два сына и три дочери Мэггота, и на столе появился обильный ужин. На кухне зажгли свечи и пожарче раздули пламя в камине. Госпожа Мэггот принялась расставлять тарелки. Вошли еще несколько хоббитов, батрачивших на ферме. Вскоре все четырнадцать ртов оказались в сборе. Пива было вдосталь; кроме того, посередине стола красовалось огромное блюдо грибов с копченой грудинкой, да и прочей добротной деревенской снеди было сколько душа пожелает. Собаки, улегшись у камина, грызли хрящи и сахарные косточки.
Наконец на тарелках ничего не осталось. Фермер с сыновьями взяли фонарь и отправились запрягать пони. Когда гости вышли во двор, уже стемнело. Забросив мешки в глубину фургона, хоббиты взобрались следом. Фермер уселся на козлы и хлестнул лошадок – это были два сильных, крепко сбитых пони. Супруга Мэггота стояла в освещенном дверном проеме.
– Смотри, будь осторожнее, Мэггот! – крикнула она. – Не затевай ссор с чужаками, и как отвезешь – сразу езжай домой!
– Добро! – отозвался фермер, выворачивая на дорогу.
Ночь стояла тихая – ни шороха, ни дуновения. Стена темноты встретила путников молчанием. Было сыро и зябко. Огней зажигать не стали и ехали не торопясь. Через версту-другую дорога уперлась в глубокий ров, пересекла его и взобралась на высокую насыпь, по которой шел довольно наезженный тракт.
Мэггот сошел с козел и как следует огляделся, но темнота стояла такая, что хоть глаз выколи, и в неподвижном воздухе не было слышно ни звука. Тонкие полосы речного тумана ползли вдоль оврагов и над полями.
– Темная, однако, ночка, – заметил Мэггот, – но фонарей я пока зажигать не буду, разве только на обратном пути. Если на дороге кто-нибудь появится – мы его издалека услышим.
От усадьбы Мэггота до парома оставалось верст семь или около того. Хоббиты закутались поплотнее и напряженно вслушивались – не донесется ли какой-нибудь посторонний звук, кроме скрипа колес и неспешного перестука копыт? Фродо казалось, что фургон ползет, как улитка. Пиппин, сидевший рядом, кивал головой, задремывая; Сэм не отрываясь таращился в поднимающийся туман.