— Смельчак!
Она скрылась в своём дворе, хлопнув калиткой так, словно уходила от мужа.
— Больше я никуда с тобой не пойду! — услышал он далёкий отголосок. Ему показалось, что Кристина всплакнула.
«Конечно, она обиделась! — подумал Дима, закрывая свою калитку на цепь (обычно они обходились только крючком). — Но хотя бы без вопросов».
Он ещё раз взглянул на улицу. Темно и холодно. Дул ветер, и в воздухе появлялся отвратительный запах. Ветер словно гнал его впереди себя. Дима зажал нос пальцами и подумал, что так пахнет только от бомжей и инвалидов, которые справляют малую нужду себе в штаны, потому что не успевают добежать до туалета. А ещё его возмущало то, что обмоченные штаны никто не менял. Отсюда и вонь, сродная лишь тем домам, где живут люди, начисто лишённые обихода.
Дима пошёл к себе домой. Не встретив там ни мамы, ни папы, он поблагодарил Бога за хороший вечер и закрылся в своей комнате. Там, под светом настольной лампы, он вытащил учебник биологии и принялся читать заданный параграф. Но информация не лезла в его голову. Через пятнадцать минут Дима отложил учебник на край стола и уставился в потолок. События прошедшего вечера не растворялись в его памяти. Он просидел около получаса, перед тем как страх вновь сковал его тело…
…потому что в окно стучали.
Он слышал этот стук прежде много раз. Так не стучат костяшками пальцев.
Тук-тук-тук-тук-тук-тук.
Долго, с ровными паузами — словно гудок электропоезда.
Дима поднялся. Ноги под ним подогнулись, и он присел, не понимая, что происходит с телом. Оно не слушалось и не подчинялось. Дима закрыл глаза и двинулся на стук. Отдёрнул занавеску на своём окне. Тихий шёпот пронёсся по его комнате. Он вновь почувствовал отвратительный запах. Луна вышла из-за облаков, и двор налился мёртвым светом. Дима приблизился к стеклу и увидел свою картофелину, отстукивающую удары точь-в-точь, как это делал он. Картошка была привязана к игле, которая торчала из-под штапика. Верёвка уходила в темноту. Двор словно звал его на улицу.
За полтора года знакомства Костя почувствовал странную взаимосвязь. Когда Маша ругалась со своим парнем, она делилась с ним своими секретами, и он словно становился ее братом. Она общалась с ним на равных, и в их отношениях не было границ, кроме одной: той, что еще входила в понятие женской верности. Маша не целовала Костю в губы, не показывалась перед ним в откровенных нарядах и не прижималась к нему грудью. Все это она делала только для своего парня, когда они мирились.
И Костя помнил, как впервые увидел их вместе. Счастливая молодая пара: она в коротком весеннем платье держала его под руку, он с рассеянной улыбкой что-то рассказывал ей, постоянно опуская глаза и прикрывая рот свободной рукой. Они смеялись, потому что вдвоем им было хорошо.