Я проснулась под привычный шелест дождя. Прислушалась: сегодня он был ласковым, тихим, умиротворяющим. Подумать только, еще три года назад я была равнодушна и глуха к этому языку, состоящему сплошь из сонорных и шипящих, но все изменилось в одночасье.
Не было никаких знамений. Молнии не били три раза в одно и то же место перед Смольным дворцом. Не пролетали голубки и не гадили на голову сильным мира сего. Не мирроточили статуи и портреты Петра I. Все было как обычно.
Просто разрушили еще одно здание в центре. Переселили еще один музей. Выставили на торги еще одно «пятно под застройку».
И однажды ночью пошел дождь.
Вступив в город вкрадчиво, как лазутчик, он тихо просочился сквозь Купчино, а перевалив через Обводный, застучал по асфальту и по крышам все настойчивей: выходи! До центра добралась уже настоящая буря: ветер трещал и гнул деревья, рекламные щиты ласточками порхали над дорогами, провода смешались в один ком, и Нева подступала к ординару, чтобы снова помериться с ним силами.
Проснувшись, люди вынуждены были остаться в домах: в новостях объявили штормовое предупреждение. Городские службы как обычно не были готовы к такому повороту событий, беспорядочно метались с одного объекта на другой, то эвакуируя ценности из подвалов и первых этажей, то восстанавливая энергоснабжение, то вызволяя людей, застрявших в машинах. Чудо, что обошлось без жертв.
К вечеру было объявлено чрезвычайное положение. Вода поднялась на четыре метра, как при знаменитом наводнении 1824 года. По Васильевскому можно было передвигаться только вплавь, зона порта и Острова полностью скрылись под водой, граница затопления проходила по Литейному, Загородному и Московскому проспектам.
В Петербурге стояла тихая паника: все хотели бежать, но не знали, как — несмотря на приморское расположение нашего города, обычные жители не имеют личных плавсредств, а остальной транспорт вышел из строя. Сутки река и ливень творили, что хотели, играя с городом, как котенок с клубком ниток. Потом шторм утих.
Но дождь и не думал останавливаться. Да и уровень воды не опускался ниже занятой с бою четырехметровой отметки. Воду из центра города регулярно пытались откачивать — бесполезно.
…Спустя месяц непрекращающихся ливней и дождей разной степени интенсивности, Петербург встал на дыбы: правительство, временно переселившееся на Пулковские высоты, оказалось буквально осажденным раздраженными жителями.
Они требовали остановить дождь, убрать воду из города, наконец, хотя бы пустить катера по маршрутам городского транспорта — одним словом, как-то наладить нормальную жизнь!