— Не продолжай, теперь понял, и уверяю вас, мисс Криста, в серьезности намерений. Поэтому и приглашаю домой. Сама убедишься. Я познакомлю тебя с матерью и Элис.
— Как? — возмутилась я.
— Успокойся. В моем мире время движется или слишком быстро, чтобы скрыть промах, или медленно от нерешительности.
Я не смогла возразить, просто не знала, что ответить. Обычно слова слетают с языка, я люблю «поболтать». Но не сейчас. На всякий случай прикусила губу. Нет, не сон. И Эдвин — не сотканная из пуха женщина с морщинистым лицом.
Въезд на центральный проспект перекрыли. Мужчина в форме и каске размахивал жезлом, направляя медленно текущий поток в переулок. Эдвин выругался и остановился у обочины.
— Что случилось?
— Новости не смотрите? — сотрудник органов правопорядка странно улыбнулся.
— Едем? — я одернула руку наследника, но Эдвин высунул голову в окно и требовал подробности.
— Бунтуют. Ночью начали. Щиты держат оборону. Что будет дальше — неизвестно. Молодежь понесло. Бьют и не смотрят, кто враг, кто союзник. Одержимые какие-то. Платят им, мистер. Но я не говорил вам. Не мое дело.
— Благодарю.
— Что там? — тревожно спросила я.
— Твои родители в спальном районе живут?
— Да.
— Предупреди, что вернешься утром. Переночуешь у нас. — Он достал телефон. — Мам, нет, я не о свадьбе хотел поговорить. Ты слышала, что Город бунтует? И? По-моему, «мистер» плохо справляется. Нет, ты не остановишь меня… Нужно позвонить еще одному человеку…
Мы в тесном проулке. Здесь скопились автомобили. Водители сигналят, ругаются, выходят на улицу, звонят. Мы едем мимо кафешек. Выпуклые экраны демонстрируют слайды ужасающих мое воображение картин. Битое стекло. Рассыпанные по земле осколки. Багровые пятна на асфальте. Искаженные ужасом лица. В задымленном воздухе летают пластмассовые щиты и черные дубинки. Офисные клерки новости не смотрят. Спокойно читают газету, попивая терпкий кофе, а компания модно стриженых парней играет в бильярд и смеется. Старушка в небесно-голубой шляпке держит пухлую детскую ручку и велит внучке торопиться. Человек в полосатой форме пробегает мимо. Орущий водитель сбивает с ног девочку. Шарик, который несла малышка, лопнул. Печальные слезы потекли по щечке. Поваленное дерево преграждает дорогу. Ветер несет в лобовое стекло газетные обрывки. С рекламных щитов сорваны афиши. Кучерявый парень сидит на асфальте и обнимает окровавленную коленку. Гул чужих, разных по интонации голосов, слился в один и умоляет о помощи. Не могу им верить, я вынуждена поступать не по своей воле, а как они хотят. Они управляют мной, диктуют слова… Навязчиво воет яркая сирена машины скорой помощи… Старушка с ребенком растворяется в дымчатой темноте…