Редактор, одернув бабочку, пошел ко мне. В будние дни он носил мятые джинсы и клетчатую рубашку навыпуск. Он был молод, и я бы посчитала его скорее сыном мадам Эткинс, а не мужем.
— Какая встреча, — негромко воскликнул мой начальник. — Неделю ждем вас, а вы здесь. У мадам Эткинс накопился материал для младшего редактора — отныне вы пишете о культуре и музыке в ее журнале. Ну и об этом, — лоснящаяся от геля голова склонилась над моим ухом, — вы в курсе, что рабочие винзавода голодали три дня? Знаете, что сотни людей погибли после столкновений, что тысячи зачинщиков арестованы, а ночью волонтеры отмывали с тротуарной плитки кровь и собирали палки, камни, битое стекло, чтобы утром Проспект засиял? Теперь нужно об этом написать, и чтобы правда слегка проскальзывала. Истинные читатели вас услышат. Вы же понимаете, Криста?
Редактор подмигнул и отвел в сторонку.
— Скоро наша жизнь поменяется, — шепнул он. — Город — репетиция. Основной бой случится там, наверху. Разные слухи ходят. Профессора Бойла знаете?
Я покачала головой.
— Он теперь главный. Ищет поддержки у магнатов.
Но мне нет дела до бойни на высших ступенях пирамиды.
— Помните, я готовила материл. Жители жаловались на шум от стройки. Скажите, прошу вас, что жалобы рассмотрены.
Редактор неуверенно пожал плечами.
— Вашу статью я не утвердил. Вы пропадали где-то и не интересовались работой. Насчет жалоб — все без исключения отозваны. Я бы советовал вам говорить вслух о глянце и культуре, — печально сказал редактор. — Профессор Бойл…
— Да кто он такой! — перебила я начальника. — Вы второй раз упоминаете его фамилию.
— Если вы понадобитесь ему, он сам вас найдет.
Редактор вежливо попрощался и вернулся к мадам Эткинс. Я хотела догнать его, чтобы подробнее расспросить, но Эдди, внезапно появившейся из-за угла, обнял меня и усадил на подушки небольшого диванчика. В колонках над подиумом зазвучала торжественная музыка. Ведущий объявил о выступлении мистера Диего. Лицо талантливого новичка не сходит с экрана телевизора и обложек журналов. Я хочу заткнуть уши, а гости глаз не могут оторвать от холеного паренька в голубых лосинах и розовом тулупчике. Певец и крутился, и прыгал на одной ноге, на двух, падал, лежал на светящейся сцене, делал кораблик, неохотно поднимался и просто дышал в микрофон. Эдди воспользовался моментом, поцеловал меня и извинился за грубость на стоянке.
— Ты ранимая и болезненно ко всему относишься. Не знаю, что делать, если честно.
— Переживу.
Нас «щелкнули». Эдди приставил палец к опухшим губам.
— Пришла пора всем напомнить, кто хозяин на этих землях, — шепнул он.