— Помню, — я подложила под уставшую спину подушку и ловко поймала яблоко, которое он бросил мне. На его лице читался азарт, задор. На минуту показалось, а не поторопилась ли я? Вдруг отец прав и «школьница» очень быстро надоест ему, как и мисс Элис?
Эдвин взял второе яблоко. Собирался бросить, затем передумал и положил обратно.
— До окончания школы я жил жизнью обычного парнишки, и студентом был обычным. Никто не знал, кроме Элис и Жака Силано, кто мои родители.
Я отказывалась верить. Бросила в него яблоко. Эдвин ловко поймал.
— Странный ты наследник, — живо проговорила я.
— Самый обычный.
Постучали. В комнату вошел «старик» и спешно доложил:
— Мистер Фрэнсис Бойл. Ожидает встречи.
Эдвин, как ужаленный, подскочил с дивана. О яблоках и вазе забыл. Он закрутился, отправил чернобрового дворецкого в кабинет и велел мне дожидаться его. Затем он ушел, а я оглядела комнату. Сухой треск в камине нарушал царившую здесь тишину. Я сбросила плед и подошла ближе в надежде согреть хотя бы руки. Опустилась на колени. Пламя поднималось и захватывало пока еще не обуглившиеся поленья. Серая тень накрыла меня. Я ощутила холод, мороз. Тень дышала в затылок. Я осторожно выпрямилась и неохотно повернулась. Это была она. Женщина, сотканная из пуха. Из моих снов. Сердце застучало в груди. В панике я зажмурила глаза. Открыла. Гостья, приложив костлявый палец к бледным губам, привела в странную комнату, в которой кроме овального стола и пяти шкафов вдоль дальней стены, ничего из мебели не было. Мы шли через узкие коридоры. Стены обиты досками, винтовые лестницы без перил. Женщина уверенно спускалась вниз, а я плелась позади. Вдалеке капала вода, и ноги отказывались наступать на скользкие каменные ступени. И вот мы на месте. Я притворила дверь и села на стул во главе овального стола. Шевелиться не могла. Каблуки приросли к полу. И глаза зачарованно рассматривали не стены, обстановку, а белое лицо и укутанную в кружевной платок голову.
— Прими его, — властно говорила женщина. В руке ее появился странный предмет. Старомодная фотокарточка. Черно-белая. Я увидела лицо. Живое, но выглядело оно излишне усталым, и в испуганных глазах читалась тревога. Я узнала себя в будущем.
— Мисс Элис приезжала. Искала поддержки у Бетт. Но ты не бойся, выпрямляй плечи и иди! Джил ждет помощи, малые детки. Внучка, правнуки — я хорошо знаю их. Они привыкли так жить, иной мир отвергают и вряд ли захотят его познать, прочувствовать. Бедный музыкант угас… Но ты сильнее… Иди… Смелее…
Последние слова прозвучали как раскат грома. Голова моя упала на стол, я пролежала некоторое время без движения, а когда очнулась — женщины, сотканной из пуха, рядом не оказалось. И сидела я не на стуле, а на коленках у камина и пыталась согреть озябшие руки. Не выходило. Ледяной холод сковывал изнутри. Я закуталась в плед и подошла к окну. Отодвинула плотную занавеску. Пожилой садовник лопаткой ровнял землю в клумбе. Я не видела его лица. Он прикрыл глаза шляпой. Водитель, напротив, бросил котелок на скошенную траву и казался радостным. Воодушевленным. Он мыл машину, чтобы после завтрака отвезти младшую сестру Эдвина на занятия по танцам. Молодой человек в синих штанах и наушниках чистил пруд. Я видела загорелую спину и костлявые лопатки. Он резко повернулся и глянул в затемненные окна, но я успела опустить штору.