Марсианская лётная школа (Чемезов) - страница 21
Ещё я успел отметить, что парашютный прыжок на Марсе сильно напоминает прыжок из ближнего космоса над Землёй: то же чёрное небо над головой и летишь долго, замёрзнуть можно…
Осмотрелся я по сторонам ещё раз, пока было на то время. Заметил и подивился той скорости, с которой продолжал лететь вслед за улетавшим от меня самолётом, несмотря на умеренное сопротивление воздуха, которое, казалось бы, должно было меня останавливать, то есть гасить горизонтальную скорость движения. Глянул я на самолёт — а он и спустя тридцать секунд был всё ещё близок ко мне!
Мелкая рябь покрыла мой защитный костюм. Сначала он покрылся зыбью от разряжённого ветра, а затем начал трепаться сильнее, когда зыбь стала крупной и превратилась в редкую, но сильную волну, как-бы намекая: всё, назад ходу нет! И в этот момент раздался щелчок: парашют раскрылся!..
Почти сразу после появления купола над собой я с удовлетворением отметил, что автоматика корректирует мой полёт, замедляет вращение парашюта натяжением и ослаблением управляющих строп под куполом. По экрану на запястье я чётко видел цель предполагаемого места посадки и точность наведения на цель, которую обеспечивал искусственный интеллект парашюта. Встроенный навигатор ритмично попискивал, успокаивая меня: всё в порядке! всё в норме! Отклонение от расчётных значений — 0,5 единиц, что в пределах допустимого. Крестики «цель» и «на цель» почти что совпадали. Оставалось ещё немного подождать… И вот оно, чудо: через какое-то время я разглядел внизу несколько начерченных на марсианской земле кругов с номерами от 1 до 5 — очевидно было, что я должен приземлиться на один из них, но на какой именно — не знал, и не догадывался даже. Лишь когда до поверхности оставалось метров 60—70, я почувствовал обещанное включение двигателя мягкой посадки: реактивная струя воздуха вырвалась прямо из моего ранца, ударила под купол и начала резко гасить вертикальную скорость.
Когда мои ноги коснулись поверхности Марса, скорость спуска была ничтожно мала. Никакого толчка я не ощутил!
«Молодцы, немцы!» — подумалось мне в этот момент. Приземлился я точно в центр круга с номером «3». «Да, в самом деле превосходно!» — вторил дядя Петя мне. Он, как мне показалось, ещё мягче, чем я, коснулся ногами грунта, и оказался после этого в центре круга с номером «1»1! Вписались мы точно!
Купол парашюта сразу после посадки стал автоматически складываться в ранец, стропы при этом не падали, не путались, так как не прекращал работу двигатель мягкой посадки: пока купол складывался — двигатель производил наддув под купол, тем самым удерживая его в вертикальном положении. По мере того, как парашют складывался, купол уменьшался в объёме, двигатель мягкой посадки сбавлял свои обороты соответственно. Когда купол сложился полностью — двигатель вырубился. Управляющие стропы всё то время, пока работал двигатель, не ослаблялись и не болтались; в случае внезапного порыва ветра они должны были автоматически натянуться, чтобы удержать купол в равновесии, а вместе с ним и парашютиста — в вертикальном положении; если автоматического удержания не произошло бы, то парашютиста могло бы тогда потащить в сторону ветром… В такой ситуации (если ветер сильный к тому же) купол аварийно отстреливается и на его поиски отправляется тут же специально подготовленный и обученный робот. Он находит потерянный парашют, аккуратно складывает его, сворачивает и транспортирует на базу. Однако вероятность развития событий по такому сценарию, который сами парашютисты называют «весёлым» — менее 1%.