Если бы дело было так, как его хотела представить Чэрил, то на одежде Стомпанато имелись бы соответствующие следы. Однако сорочка и брюки не были ни повреждены, ни запачканы кровью. У Андерсона появилась уверенность, что они были надеты на Джонни уже после смерти. Мертвое тело, похоже, аккуратно уложили на леопардовую шкуру, так как на ней не было заметно никаких складок.
Андерсон достал карандаш из кармана своего фирменного кителя и протянул его Чэрил:
- Вот, покажи-ка мне, как ты его заколола.
- Протестую! - тотчас воскликнул Джайслер и, как бы защищая девушку, стал перед ней. - Это жестоко. Чэрил вообще сейчас нельзя допрашивать, разве вы не видите?! Я решительнейшим образом протестую против таких методов расследования. Она искренне призналась во всем. Пока этого вам должно быть достаточно.
Шериф спрятал карандаш обратно:
- Ну хорошо, Джайслер, если вы так заботитесь о ребенке, не могли бы тогда вы мне объяснить, как это получилось, что нигде нет ни малейшего следа крови. Если судить по ране, рубашка и шкура должны быть в крови. Что вы скажете по этому поводу?
- Я не судебный эксперт, шериф.
- Я тоже, Джайслер, однако ответ мне известен:
Стомпанато убили не здесь, а в другом месте комнаты... - Андерсон сделал паузу и подошел к пышной кровати, покрытой шелковым стеганым одеялом нежно-зеленого цвета. - Например, здесь, когда он раздетый лежал в постели и, возможно, отсыпался после пьянки. Если его в таком положении убили, а уж потом перенесли на шкуру, то, естественно, следов крови на ней не будет.
Шеф полиции решительно сдернул одеяло с кровати в надежде обнаружить там пятна крови. Постельное белье было белоснежным...
- Ну как, нашли кровь? - с иронией спросил Джай
Шериф опустил одеяло и разочарованно проговорил:
- Кровать за это время можно было застелить свежим бельем. Похоже, так оно и есть.
- Шериф, зачем вам нужно обязательно усложнять всю эту историю?! Я ведь уже и прессе растолковал, как все произошло... Вы что, непременно хотите этот трагический случай еще больше драматизировать?
На этот раз в словах адвоката прозвучала не ирония, а скрытая угроза.
- Я должен получить доказательства вины преступницы, сэр.
- Но у вас же есть ее признание, шериф. Это самое убедительное из всех доказательств!
Андерсон бросил на адвоката взгляд, которым будто говорил: "Кончай ты это, с меня хватит! Хорошо говорить о признании четырнадцатилетней девочки, зная, что она за свое преступление не несет ответственности. Меня ты на этом не проведешь!"
Антрепренер Ланы Тёрнер, который до сих пор безучастно сидел на подоконнике, решил наконец прервать свое молчаливое наблюдение за спорящими. С надменной небрежностью он обратился к Андерсону: