— Во-первых, после похорон ко мне подошел его друг Костас, который держит ресторан в Рефимно12, и передал ключи… Кстати, где они?
Я успокоила Ваню, что связка цела.
— Сказал, что за два дня до смерти дядя приехал к нему и без объяснений вручил ключи с просьбой отдать мне в случае его кончины. Во-вторых, за неделю до… всего этого ко мне в контору заявился еще один дядин друг. И сказал, шо дядя просит дать ему машину на четыре дня — ключи передать с ним, с другом. А саму машину дядя сдаст потом в наш ираклионский офис.
Ваня помолчал.
— Возле ираклионского офиса он и услышал по радио сообщение о смерти архимандрита, оттуда его и увезли в больницу. Но есть еще и в-третьих. Теперь говорят, что смерть архимандрита не несчастный случай. Что с дороги его столкнули…
— Кто говорит?
— Все говорят. На похоронах, например. Дескать, на заднице «амарока» вмятина. Понимаешь?
— Имеешь в виду, дядя не связывался с тобой напрямую, потому как боялся впутывать тебя… во что-то?
— Да, именно это я и имею в виду.
Под глазами у Ивана были темные круги, на щеках — отросшая щетина.
— Я не понимаю, что за херня происходит. — Он потер веки рукой.
— И, Вер… я так и не доехал до него. Собирался как раз в эти выходные, — тихо закончил он.
Зазвонил мобильный. Еще под властью тяжких дум Ваня ответил, но тут же нахмурился и резко сел. Отравленному алкоголем организму такое не понравилось. Лишь подавив приступ тошноты, похлопав глазами и сосредоточенно подышав сперва носом, потом ртом, как на приеме у терапевта, Ваня смог продолжить разговор:
— Да… Что именно? Когда? Хорошо… Но я приеду не один, а с близким другом. Хорошо.
Нажав отбой, помолчав, сказал:
— Так… На Крит прилетел какой-то митрополит. То ли Филимон, то ли Филарет, то ли черт его знает как. Хочет меня видеть. Есть что сказать про дядю. Про его духовное завещание. Мне. — На этом месте Ваня нецензурно выругался.
Я села к нему на подушку:
— Вань, не бесись. Я понимаю, что тебя злит.
— Да?
— Да. Но он совершенно точно хотел тебя от чего-то уберечь. Когда ты встречаешься с митрополитом?
— Завтра, в двенадцать. В храме Святой Троицы в Ханье. Вер, поедешь со мной, а? — его тон моментально утратил ершистость, став просительным. — Не очень-то я с попами привык гутарить. — Он осекся. — Дядя не в счет, он не… поп.
— Конечно, поеду. Только напряги мозг, вспомни, как зовут митрополита.
— Филарет. Кажется. — Ваня вздохнул и закрыл глаза.
Он осунулся и похудел за те дни, что мы не виделись.
— Ну и славно, пойдем теперь баиньки, — потянула я его за руку.
— Ты со мной как с дитем, — усмехнулся он.