— Всё дело в силе королевской крови вашего прародителя, мой принц, и божественной силе горы Ивар, — сказал Торлауг.
— А Тени ещё живы?
— Живы и поджидают внизу, в лесах у подножия горы.
— Откуда вы знаете?
Вопрос прозвучал властно. Цепкий взгляд Торлауга встретился с упрямством в серых глазах принца.
— Кровь королей не только защищает нас, но и устанавливает особую связь между Тенями и потомками Вальборга. Если Тени исчезнут, король почувствует это. До сих пор этого не случилось.
Старец Торлауг видел в принце сомнения, решимость сломать устоявшийся порядок и дать новый бой Теням. Но Квиг не был первым горячим молодым парнем, не был и последним.
Возможно, Квигу предстоит стать реформатором, но нрав его всё же смирится. Упрямство уступит место мудрости, и Квиг посвятит себя служению народу. Старец был уверен в этом. Принц же смотрел в его глаза и думал: «А что, если вся легенда о Тенях — выдумка?»
Каждый новый король давал торжественную пожизненную клятву: не покидать пределов стен, чтобы сила королевской крови всегда поддерживалась силой замка, и беспощадно карать беглецов. Исключений быть не могло. Но что если очередной король потеряет способность чувствовать Теней — как они узнают, что под горой их больше нет? Да и чувствует ли он их сейчас: как проверить подлинность этого чувства?!
Тогда, в свои четырнадцать, он обратился с этими вопросами к монархам, и королева-мать пообещала: Квиг всё узнает в день своего шестнадцатилетия.
* * *
К шестнадцати годам Квиг набрался знаний и стал неплохим фехтовальщиком, но так и не приобрёл друзей. Старец, преподававший принцу математику, покачивал головой, разговаривая с Торлаугом: если юный принц не может снискать любви даже у сверстников, как же он обретёт любовь народа?
— Возможно, королю и не нужна любовь, чтобы править, — ответил Торлауг.
* * *
Квиг толкнул тяжёлые двери и вошёл в королевский зал. Окна выходили на восточную сторону, и восходящее солнце заливало зал своим светом. Каменный пол здесь был устлан множеством разномастных ковров, за годы пропитавшихся грязью и принявших единый буро-серый окрас. Зловоние плесени и экскрементов, к которому с детства был привычен каждый житель замка, здесь смешивался с запахом благовоний, курившихся с двух сторон от тронного постамента. Постамент использовался довольно редко; здесь стояли два массивных деревянных трона: побольше — для короля, поменьше — для королевы. То, что родители уселись в них, указывало на серьёзность момента.
Король в кожаном жилете как раз доедал куриную ножку. Кусочки мяса оставались у него в бороде и на кожаном жилете. Закончив, он отшвырнул ножку в кучу компоста в углу, а руки вытер об жилет. Королева куталась в куртку из шкуры с грязным мехом: в последнее время ей нездоровилось, и она постоянно мёрзла.