На миг смежила веки. А затем, открыв глаза, выдохнула:
— Извини, я и правда не хотела напугать тебя. Окно действительно распахнулось само.
— Я уже понял. — Чернокнижник опустил руки и нахмурился, будто сам на себя раздосадованный за что-то. — Это рыжая сняла запирающее заклятие. Могу поспорить, что и твоя одежда — ее идея.
Я опустила взгляд, усиленно рассматривая подол.
— Не совсем. Утром я осталась в одном халате и… Но я действительно не знала, что это саван. Я бы никогда… — И, перебив сама себя, предложила: — Может, есть другая одежда? Я с радостью переоденусь.
— Зачем? — Темный изогнул бровь.
— Как зачем? Это же саван. Причем твоей матери… Он наверняка напоминает тебе о ее смерти.
— А с чего ты решила, что моя мать умерла? Она вполне себе здравствует и на той седмице сменила очередного любовника, — сухо отчеканил чернокнижник. — Что же до савана, это у нее было в свое время такое хобби. Кто-то собирает гробы со своих неудавшихся похорон. А вот она — коллекцию саванов. Оные ей шили каждый раз, когда думали, что все, наконец-то лэрисса Райос отправится к праотцам. Но мать назло всем доброжелателям в последний момент оказывалась живой и почти невредимой. Все в лучших традициях истинных черных ведьм.
Я провела рукой по бедру, разглаживая складки.
— Признаться, первый раз встречаю такой саван. Он больше на свадебное платье похож, светлое, пышное…
Чернокнижник снисходительно хмыкнул:
— И много ты видела в своей жизни свадебных платьев и собственно свадеб?
— Только за последний год у алтаря стояла раз пятьдесят, — брякнула я, припомнив, сколько у меня было съемок венчаний.
Темный нервно дернул веком и выдохнул:
— Сколько-сколько?
— Ну да, этот год у меня был не самый удачный. Заказов не так много… — посетовала я.
После чего лицо Деймона стало вообще напоминать маску. Посмертную. Мою.
— Так свадьбы эти еще и заказные были?
Меня прожгли полным холодного презрения взглядом.
— Ну да. Не по доброте же душевной и за бесплатно я до седьмого пота впахивать должна. А потом в фотошопе еще сколько штукатурить приходилось, — с вызовом ответила я, поджав губы.
А темнюка чернокнижная продолжала молча на меня зыркать, словно он — священник, которому я на исповеди призналась в том, что на жизнь оргиями зарабатывала. А потом до меня начало доходить…
— Деймон, только честно. Ты решил, что я?.. — Я сглотнула, подыскивая наиболее точное слово.
Тот рассерженной коброй прошипел:
— И что я должен был решить? Ты же сама призналась, что у тебя было пятьдесят мужчин за последний год, с которыми ты прогулялась до алтаря.