— После Победы?
— Нет, в феврале, еще война шла. А как все закончилось?
— Девятого мая, того самого, сорок пятого, полная и безоговорочная капитуляция.
— Обидно, немного не дожил.
— Я не понял — ты на судьбу жалуешься?
— Типун тебе на язык! И вообще, потомок, давай за Победу! Девятого мая говоришь? Ну, готовь к этой дате печень!
— С удовольствием, господин полевой маршал! За Победу!
Мы выпили, и я продолжил.
— Подожди, Литву же вроде в сорок четвертом освободили.
— А я уже после этого, из МХАТа, — мой собеседник горько усмехнулся, а я вспомнил.
— Послушай, а тебе фамилия Мирковский ничего не говорит?
— Точно! — удивленно воскликнул… ну не де Ри же, Иван. — Я с Евгением Ивановичем с сорок первого. Всю войну без единой царапины, а в Литве разинул варежку. А ты о нем откуда знаешь? Вроде он не артист, не певец. О нас фильмы снимать и книги писать не принято.
Перейдя на русский язык, мы сразу стали «на ты». Что, впрочем, естественно — двое русских в чужом мире — что может быть ближе.
— Операцию легендированной группы «МХАТ»[17] мы проходили на курсе истории органов госбезопасности. Об ОМСБОНе[18] и отряде «Ходоки»[19] нам тоже рассказывали, но вкратце — все же это не наш профиль — из нас не диверсантов, а контрразведчиков готовили.
— Так на твоих погонах просветы тоже были васильковые?
— Формально — да, а по жизни всегда в штатском ходил.
— Ну, тогда за ЧК!
— Вздрогнули!
Эх, сейчас бы не вина, а водочки, только где ж ее взять…
— Значит, помнят нас в Союзе — это хорошо.
— Ну, не всех конечно, но Судоплатова, Медведева, Ботяна[20], а Ботян, кстати, жив был, когда я сюда того…
— Ну, тогда за них!
— За них! — выпили. — А Судоплатов потом пятнадцать лет отсидел как враг народа.
— Врешь! — Иван грохнул кулаком по столу.
— Если бы. Потом реабилитировали, ордена, звание вернули. Здоровье, правда, не смогли. Да, Союз тоже того… В девяносто первом, на пятнадцать осколков.
— Да что ж вы за чекисты такие, мать вашу, куда смотрели — такую страну просрали! — мой собеседник побагровел, лицо перекосилось. — А я-то здесь каждое седьмое ноября отмечаю — оказывается зря!
— Ну что ты на меня кричишь? — я тоже повысил голос. — Я тогда майором был, старшим опером. Много от меня зависело? Агентуру свою прикрыл, и то слава Богу. Я так думаю, что спецслужбы не способны бороться с предательством руководителя страны. А у нас именно это и произошло. В последний момент несколько человек попыталось спасти страну силовыми методами, но им решительности не хватило, замараться, видите ли, побоялись. А то, что потом во внутренних конфликтах десятки тысяч погибли, — так это не они же виноваты. А потом собрались на даче три коммуниста-руководителя России, Украины и Белоруссии, нажрались, как свиньи. Первый россиянин ночью вышел на балкон, поссал на природу и перед лесом речь на час толкнул. А утром с бодуна встали и подписали то, что их помощники ночью состряпали. И все, нет страны.