Наконец мне надоело хромать, и, увидев все, что меня интересовало, я поплелся в кабинет, потащив за собой Ларта и Гюнтера. Ларта я озадачил изготовлением письменного набора – надо в конце концов его доделать. Достал из ларца письмо от отца к императору Альторну и, понимая, что оно уже не пригодится, вырезал оттуда печать, отдал Ларту, сказав, чтобы на крышке был точно такой герб, а также точно такие же, но увеличенные гербы нужно отлить из бронзы и повесить на дверцы кареты.
У Гюнтера поинтересовался, как пополнение, на что тот скривился, но ответил, что ничего, учится.
– Хорошо, Гюнтер, подготовь двух парней посмышленей и двух ветеранов, они недели через две мне понадобятся, хочу отправить их в Кентию с письмом, да кое-что отвезут туда. А сейчас, как будешь идти, позови ко мне Мирко и Шорто.
Когда ушел Гюнтер, я достал чертеж пушки и принялся в очередной раз изучать его, убеждаясь что все правильно. В дверь постучали, и показалась голова Стена.
– Ваше сиятельство, к вам кузнецы.
– Пусть заходят, – разрешил я. – Вот, посмотрите, что надо отлить из бронзы.
Кузнецы вертели чертеж и так и этак, чесали лбы и затылки и что-то пытались найти на потолке. В конце концов решились, и Мирко сказал, что сделают.
– Одно уточнение, – сказал я. – Берете восемьдесят девять мер меди и одиннадцать мер олова и из этой бронзы льете эту пушку. Все понятно, мастера?
– Да, ваша светлость, все так и сделаем.
Я махнул рукой, отпуская их. Посмотрим, что они там нальют. Прокричал Стену, чтобы позвал Ульха.
Через неделю делали первую плавку стекла, лили на расплавленное олово, в готовую форму, несколько которых приготовили кузнецы. И у нас получилось, стекло было чистым, ровным и прозрачным, с очень небольшим зеленоватым оттенком, и то если приглядываться.
Старшим среди стекольщиков как-то само собой стал один из недавно прибывших гончаров, у него было просто интуитивное чутье температуры и самого процесса литья стекла. Вначале все тщательно измельчали, поташ вываривали несколько раз. Кузнецы сделали по моим чертежам валки, через которые пропускали все ингредиенты, превращая их в пыль, только после этого закладывая их в ванну. Все, кто работал на производстве стекла, принесли мне клятву молчать о том, что они тут делают, и теперь любого, кто ее нарушит, я мог убить без зазрения совести. Все, конечно, делалось медленно и не спеша, но делалось хорошо и качественно, размер стекла был пока небольшой, где-то сорок на шестьдесят, но листы один в один и толщиной пять миллиметров.
Через несколько дней я отобрал несколько лучших листов стекла, приказал отнести его в мою лабораторию, в которую превратил небольшую комнату на первом этаже, в самом дальнем от входа коридоре. И приступил к нанесению амальгамы из нитратного серебра, предварительно тщательно вымыв и один лист стекла разрезав на более мелкие. Разложив листы, осторожно налил на них нитратное серебро и ушел из комнаты, тщательно ее заперев. Все, завтра посмотрим результат, пусть кислота испарится.