Когда она вышла из кареты, мое сердце, сжавшись в комок, ухнуло куда-то вниз, а затем рвануло вверх, перекрыв дыхание. Наши взгляды встретились, и я на некоторое время выпал из действительности. Потом она нахмурилась и осмотрелась. Увидев лежащие вокруг тела, она побледнела еще больше и прижала руку ко рту, словно пыталась удержать рвущийся крик.
Отправив Ларта ловить лошадей спутников принцессы, я сам осмотрел карету. Двигаться в ней дальше было невозможно: там не просто слетело колесо, а лопнула ось. Подойдя к женщинам, о чем-то шепчущимся, я обратился к принцессе:
– Ваше высочество, карета безнадежно испорчена, и исправить мы ее не в состоянии. Придется дальше передвигаться верхом, сейч…
Я даже не успел договорить, как был прерван на полуслове:
– Как вы смели вмешиваться в мою беседу! Вы что, не видите, что я занята? Вас что, не учили манерам? Ах да, вы же кентиец, какие манеры у варваров! Стойте и ждите, когда у меня будет время и я разрешу вам говорить, – прозвучало из уст этой милой и прекрасной девушки, а также «хорошего человека», по уверениям некоторых.
Тут я просто застыл: настолько это было неожиданно. Произнеся все это, она отвернулась, продолжая что-то говорить своим попутчицам. Я постоял какое-то время, хлопая глазами, а потом повернулся к компании спиной и отошел. Как раз в это время Ларт подвел коней, и я помог ему привязать их к карете, чтобы снова не разбежались.
Затем мы с Лартом снесли в одно место, к Бруму и его сыну, еще два тела их друзей, попутно обшарив их карманы. Им деньги уже не нужны, а нам пригодятся. У Брума в кармане камзола был довольно увесистый кошель, да и у его спутников карманы тоже не были пустыми. Также я прихватил два неплохих меча и кинжала, погрузив все это на нашу вьючную лошадь.
В это время ко мне подошла девушка, сопровождавшая в пути принцессу, и пригласила побеседовать с принцессой. Я уже понял, что разговор для меня будет тяжелым и шел как на эшафот, с тяжелым сердцем и ватными ногами.
– Повторите все, что вы хотели мне сказать, – не дав мне открыть рта, проговорила, точнее, словно выплюнула с презрением мечта моей юности.
Ну, я и повторил, что делать.
– Вы вообще соображаете, что говорите? Вы видите, что мы в платьях? Делайте что хотите, но я должна ехать в карете!
Я смотрел на нее и не знал, что сказать, под ее взглядом я впадал в какой-то ступор. На некоторое время наступила пауза, которая все затягивалась. Наконец, пересилив себя, я решился ей возразить:
– Ваше высочество, вы, наверное, меня плохо поняли: дальше ехать придется верхом. По всем дорогам рыщут патрули, вас везде ищут. И если я еще смогу погибнуть в бою, то с вами могут сделать все что угодно, и даже смерть будет казаться избавлением.