Откуда я знал карту? Так Алекса учили не только мечом махать, но и географии, истории, экономике (ну, такой, какую сами знали), манерам и танцам. Алекс был очень прилежен в учебе, потому что знал: в определенный момент ему придется покинуть семью, и рассчитывать он будет только на себя, а все эти знания будут ему только подспорьем и помощниками. Особенно налегал на боевые искусства, от которых зависела порой жизнь.
Он очень любил свою семью – маму и старшего брата, – а особенно «Мышонка», свою младшую, непоседливую и шкодливую сестренку. Когда он уходил, ей было всего пять лет, она пришла попрощаться, обняла его и, когда он наклонился, прошептала ему на ухо, что она его сильно-сильно любит и чтобы он долго не ходил смотреть мир, а быстро-быстро посмотрел и возвращался домой, а она будет его ждать и скучать. Она просто не понимала, что они больше никогда не увидятся. Он до крови закусил тогда губу, чтобы не потерять лицо пролив слезы.
Со мной происходило что-то странное: сознание Алекса и мое с каждым днем переплетались все сильней. Мы сливались в одного человека, боль и переживания Алекса я уже переживал как свои собственные, его знания и умения становились моими, но при этом я ничего не терял из прошлых знаний и опыта. Даже наоборот – недавно я заметил, что моя память обострилась настолько, что напрягшись я мог вспомнить все что угодно, до мельчайших подробностей. Вот такой странный и даже пугающий симбиоз.
Карту я, конечно, вспомнил и приблизительно наметил маршрут. Только вот там несколько недель по лесам – выдержат ли попутчицы? Да и дорога удлиняется на несколько дней. Но двигаясь по тракту, мы будем постоянно сталкиваться с патрулями, тем более что уже оставили метку, и теперь все рванут искать нас вдоль тракта, расходясь веером влево и вправо от него.
Когда заалел восток, я подогрел немного похлебки, накрошил снова окорока и покормил котят. Потом занялся разминкой: я должен быть в постоянной форме, лениться сейчас не время. После разминки смыл с себя пот в ручье и вернулся к костру. Подкинул в него сушняка, поставил разогреваться вчерашнюю похлебку. Вскочил Ларт и побежал в кусты, вернулся через некоторое время с мокрым лицом и головой, наскоро вытеревшись, схватил котелок, в котором заваривали травяной настой, и побежал за водой.
Наш лагерь потихоньку просыпался, встали женщины и побежали в кустики, потом пошли к ручью и вернулись, когда завтрак бы готов. Ели молча, хорошо хоть пока не было возмущений и недовольства. Скорей всего, после вчерашних событий все осознали серьезность происходящего, и каждый задумывался, а что же дальше.