— Да, она умерла, и в этом виноват я.
— Но почему?
Дарио ненавидел себя сейчас еще больше, заметив в ее взгляде сочувствие.
— Я спровоцировал его. Своего отца.
— Я не верю тебе, — встала на его защиту Меган.
Ее преданность только убедила его в том, что она должна узнать все. Узнать, какой он на самом деле ужасный трус.
— Ты не понимаешь. Мой отец был влиятельным человеком. У него была другая семья, а мою мать он сделал своей любовницей. Этот негодяй постоянно оскорблял и ее, и меня. Ему нравилось издеваться над нами. Когда я проснулся в ту страшную ночь, то увидел, что он опять ее бьет.
— О, как это ужасно… — Меган крепче сжала его руку.
— Я начал кричать на него, говорил, чтобы он оставил ее в покое. Мне тогда было всего восемь. Глупый самонадеянный мальчишка. Я хотел защитить свою мать, но сделал только хуже. Он набросился на меня с ремнем. И если бы не мать, то, скорее всего, я не выжил бы. Она заслонила меня собой и приняла на себя весь его гнев.
— Не смей себя винить за это. — Меган обхватила его лицо руками и заставила посмотреть на себя. — Ты был ребенком. И твоя мать пошла на это, потому что любила тебя.
Угрызения совести вцепились в него неумолимой хваткой, как когти дикого зверя.
— Разве ты не видишь? Эта история повторилась с тобой. Я солгал тебе, чтобы ты разделила со мной постель в ту ночь. Я не думал ни о чем, кроме своего удовольствия. А тебе пришлось заплатить за это высокую цену. Мои действия вызвали агрессию Уиттейкера, которая вылилась на тебя.
Меган обняла его за талию и спрятала лицо на его груди:
— Это не так! Ты не можешь нести ответственность за то, как ведут себя другие.
Дарио отчаянно хотелось в это верить, хотелось ответить на ее объятия, но он не мог пошевелиться. Затаенная боль, убивавшая его столько лет, муки совести и чувства, которые он отрицал последние два месяца, разом обрушились на него.
— Я люблю тебя, Дарио, — тихо прошептала Меган.
Ее признание повергло его в шок. Он приподнял ее лицо и с невероятной нежностью прижался губами ко лбу. Стена, за которой Дарио скрывался всю жизнь от всего мира и от собственных эмоций, рухнула. Но…
— Ты не можешь любить меня. Я не заслуживаю этого.
Обвив руки вокруг шеи Дарио, Меган поцеловала его. Она поняла, что трагедия, произошедшая с его матерью, лишила его веры в то, что он достоин любви.
И они слились в долгом, отчаянном поцелуе, в котором нашла свое выражение вся та необъятная буря эмоций, которую они оба испытывали. Только нехватка кислорода заставила их наконец оторваться друг от друга.
Переведя дух, Меган спросила: