К своим девятнадцати годам Аня знала точно две вещи. Первое: её признали профпригодной, что подтвердил диплом об окончании училища. И второе: её профпригодность никому не нужна.
Ни связей в Москве, ни жилья, ни жениха, ни работы — ничего. Пустота. Уже никто не мучил тренировками, не обвинял, не ругал. Но ноги по привычке сами вели в танцевальный зал, разминка, растяжка, прыжки, вращения — без этих утренних двухчасовых тренировок Аня своей жизни уже не представляла. Адреналин, годами поступавший в кровь во время тренировок и репетиций, жаждал продолжения банкета. «Не будет зала, пойду на тротуар с поручнями» — думала Аня о своём далеко не светлом будущем.
Ещё бы знать, где тот тротуар. В каком он городе вообще? Куда ей через пять дней убираться из Москвы?
5
— Аня! Здравствуй!
Андрей, сидевший на бортике фонтана, увидел светловолосую девушку, шедшую к нему, и поднялся к ней навстречу. «По-прежнему в платье», — отметил он. Только теперь в цвет голубым глазам, длиною чуть выше колена, с широким чёрным ремнём, подчёркивающим и без того тончайшую талию. Андрею показалось, что если он сомкнёт руки на этом поясе, то вся окружность Ани в них легко поместится.
«Она ведь лёгкая, как пушинка, на руках её можно носить, не напрягаясь. В деревне про таких говорили — «бараний вес», — подумал Андрей. Сколько это в килограммах, он точно не знал. Но в училище, когда весь курс отправляли на уборку картошки в подшефный совхоз, пятидесятикилограммовые мешки на борт ГАЗ-66 он с друзьями закидывал играючи.
— Здравствуй. — Аня сказала это тихим голосом и опустила глаза.
— Это тебе, цветы. — Андрей протянул букет и стоял, ожидая похвалы.
Но Аня молчала, пробормотав лишь «спасибо».
— Тебе нравятся фрезии? Или ты розы любишь?
— Красивые, спасибо.
Андрей понял, что без бойкой подруги Нины разговор может закончиться, практически не начавшись. Спасать положение было частью его профессии, в бурсе был даже такой специальный курс, назывался «борьба за живучесть». Похоже, пора применять на практике.
— Слушай, а я совсем забыл, как этот памятник называется, — и Андрей взмахнул рукой вверх, к трону златовласой девушки.
— Это Турандот. Китайская принцесса, которая приговаривала к смерти женихов, если они не могли ответить на три её вопроса.
— Ничего себе, кровожадная какая. А за что же ей памятник тогда?
— Тут история длинная, когда-то композитор Пуччини написал оперу по мотивам персидской сказки. А сказки ведь не всегда добрые, про Бабу-ягу, например, или про мальчика с пальчик. Это же ужас, летящий на крыльях ночи, или на метле, неважно, но тоже страшно, между прочим. Ну, не в этом суть. Опера идёт на сценах мира почти с начала века.