Корсо снял пальцы с клавиш, потянулся, разминая онемевшее тело, и зевнул. Комната тонула во мраке, только конус света от лампы и экран компьютера нарушали темноту. Через большое окно проникал слабый свет уличных фонарей. Корсо шагнул к окну, чтобы выглянуть на улицу, хотя не смог бы внятно объяснить, что именно ожидал там обнаружить. Возможно, стоящую у тротуара машину с погашенными фарами и темным силуэтом внутри. Но ничего интересного снаружи не было. Лишь на миг прорезала тишину сирена «скорой помощи», скрывшейся за громадами мрачных зданий. Он глянул на колокольню ближайшей церкви: часы на башне показывали пять минут первого.
Корсо вновь вернулся к компьютеру и книге. Он решил повнимательней присмотреться к типографской марке на титульном листе — к змее, пожирающей свой хвост, которую Аристид Торкья выбрал в качестве символа для своих творений. «Sic luceat Lux». Змеи и демоны, заклинания и тайные знаки. Корсо с издевкой поднял стакан, словно посылая привет покойному книгопечатнику; видно, это был очень храбрый человек — или очень глупый. За такого рода произведения в Италии XVII века приходилось платить сполна, даже если издавались они «cum superiorum privilegio veniaque».
И тут Корсо замер и тотчас обругал себя последними словами. Он ругался вслух, вглядываясь в темные углы комнаты. Как он мог не сообразить раньше? «С привилегией и с позволения вышестоящих». Да ведь этого не могло быть…
Не отводя глаз от страницы, он откинулся на спинку стула, зажег новую сигарету и выпустил дым: между ним и лампой повисла серая прозрачная завеса.
Это самое «cum superiorum privilegio veniaque» — абсурд. Или тонкая уловка. Немыслимо даже предположить, что такая формула относилась к обычным властям. Католическая церковь в 1666 году ни за что не разрешила бы печатать подобную книгу, ведь прямой ее предшественник, «Деломеланикон», к тому моменту уже пятьдесят пять лет как значился в «Индексе запрещенных книг». Выходит, Аристид Торкья имел в виду вовсе не дозволение церковных цензоров. Разумеется, речь шла и не о мирской власти — не о правителях Венецианской республики. Разумеется, «вышестоящими» для него были другие.
От этих мыслей Корсо отвлек телефонный звонок. Флавио Ла Понте желал поведать о своем приобретении: он купил целую коллекцию книг, к которой прилагалась — таково было условие — еще и коллекция европейских трамвайных билетов. Если быть точным — 5775 штук. Все с симметричными номерами — то есть такими, что одинаково читаются слева направо и справа налево, все разложены по странам — в обувные коробки. Он не шутил. Коллекционер только что отдал душу Богу, и родственники хотели избавиться от билетов. Может, Корсо знает кого-нибудь, кто проявил бы к ним интерес? Да, конечно, он и сам понимает: человек, приложив невероятные усилия, собрал 5775 билетов с симметричными номерами, и в этом что-то безусловно патологическое.