Дима разделся по-военному быстро и что-то ей сказал, — наверное, позвал плавать. Все-таки одежда скрывала его живот. Животик у него был, как у Антона, и как положено пятидесятилетнему мужику. Но ноги и живот пока не дряблые. Со спины он даже очень поджар. И загар у него хороший, можно позавидовать. Неудивительно. Каждый день купается, как на курорте.
От предстоящего ей раздевания и попытки сравнить Диму с собой, в висках женщины стучала кровь, а в ушах шумело, мешая слышать.
Ирина расстелила на песке старое одеяло Андрея, которое взяла с собой, и, отвернувшись от Димы, сняла шорты и футболку, окинув неутешительным взглядом пустоватый лифчик, натянутые бедрами плавки, бледные ноги и начинающий дрябнуть живот. Повернувшись к нему, она специально не стала сразу присаживаться на одеяло. Пусть рассмотрит ее получше.
Озеро было не очень большое и не глубокое, вода — еще теплее волжской. На середине карьера было несколько мелких мест, где, ближе к противоположному высокому берегу, две девчонки бесстыдно целовались, обняв руками и ногами похожих друг на друга здоровых бритых мужиков, а около пляжа шумная компания разгоряченных алкоголем великовозрастных парней с матерком и гоготом дралась за надувной матрас.
За Димой Ирина плыть отказалась, поплавала у берега в сторонке от детей. Несколько раз она с удовольствием окунулась с головой, смыв с себя весь негатив, и вышла на берег наблюдать за заплывом своего кавалера.
Солнце присело на макушки сосен. Высокий берег и его пляжики были в тени. Дима, огибавший озеро по периметру и пропавший в тени, выплыл из нее вместе с утками. Утки и Дима плыли к ней вдоль берега, точно наперегонки. «Как утка!» — невольно улыбнулась Ира. Солнце слепило глаза, следить за пловцами стало неинтересно, и Ира переключилась на соседей. В основном, работающая молодежь из пригорода, оставляющая после себя мусор. Химическое пиво. Сигареты. Показное веселье.
Даже не верилось, что всего десять лет назад, как рассказал Дима, когда деревенские коттеджи с двух сторон еще не подошли к озеру, тут было чисто и романтично малолюдно.
Внимание Ирины привлекли две женщины с маленькой мохнатой собачкой, сидящие на большом покрывале, разложенном у самой воды. Женщина постарше опекала большого больного мальчика с вывернутой правой рукой. Мальчику было лет восемнадцать. Он был болен на голову, смотрел исподлобья, зверьком. Мальчика звали Пашей. Раз в минуту он громко называл себя резким лающим голосом: «Паша видит!», «Паше жарко!», «Паша будет купаться!» Его мама была Ириной ровесницей, с хорошей фигурой, приятным лицом и мягким взглядом. Мама поглаживала сына по плечам, успокаивая.