Казбек. Больше, чем горы (Лаврусь) - страница 18
Пёс, который всё время крутился под ногами, вдруг исчез. Вернулся? Ушёл вперёд к хохлам? Хотя по такому дождю лучше вниз. Но мы идём выше. Минут через десять вышли на второй снежный язык. По снегу в «спантиках» идти интереснее, по камням — полное дерьмо! Может, я как-то не так их затягиваю? Перетянуть бы… Ну да! Так и пойдём — то система спадает, то дождевик не взяли, то ботинки не затянули… Аль-пи-ни-сты… Сверкнуло! Ёклмн… Это гроза, что ли? Секунд через десять вдалеке глухо заворчал гром… Далеко пока. Но это пока. А в общем, уже перебор. Ночь, дождь, гроза… Опять сверкнуло! Пока идём… Ага, Шота встал. Ну что, отцы-командиры, теперь что делать станем? Снова полыхнуло и секунды через три вдарило. Едрит-мадрид! Это ж почти в километре лупит! Мама дорогая… Это совсем не нужно! Шота жестом подозвал гида второй группы. Думать, отцы, значит, будете: «итить» или «не итить», Чапаевы… Чего думать-то? Думать-то чего? Тут, блин, и с дождём… А уж с грозой, блин… Опять врезало! Било с интервалом в минуту или меньше, не приближаясь, но и не удаляясь. Ливень продолжался. А гиды всё никак не могли решить… А мы стояли и мокли. И ещё было страшно. Ох как страшно. Дедушка Габриэли, вразуми гидов наших… Не дай в трату дураков грешных… бестолковых… Шота пошёл в хвост колонны. Не иначе… Ага, точно! Возвращаемся. Ну, мама Габриэли, моли Бога о нас, видишь, в какую жопу угодили. Выбираться надо… Нам теперь без тебя никак…
Обратно шли минут сорок. Туда пятьдесят, обратно сорок. Камни скользкие, вспышки молний, гром, шквалистый ветер, грохот. Слава Богу, статика была небольшая, ледорубы за спиной не «пели», как это бывает с ними в грозу. Сам не видел, надёжные люди рассказывали. Сам в горах только видел молнии от земли в небо. Шота пару раз терял тропу, находил и светил фонарём, показывая другим дорогу. Раза три приходилось форсировать невесть откуда взявшиеся крупные ручьи. И пса не видать. И не видно ни пса. Во вспышке краем глаза впереди заметил человека в черной рясе с куколем на голове и посохом в руке. Сердце ёкнуло… Насилу дождался следующей молнии. Нет, это один из наших в дождевике и с одной трекинговой палкой в руке, вторую то ли потерял, то ли сломал. А я уже… Ага, сподобились! Скоро, как в «Бриллиантовой руке» Козодоев на Черных камнях, грезить начну… Эх, мама Габриэли… мама Габриэли… Слаб человек в горах, слаб, мелок и беззащитен, как букашка на ладони, то ли посмотрят — отпустят, то ли придавят, и делов-то…
Дошлёпали.
В здании метеостанции на втором этаже собралось человек двадцать-двадцать пять. Насквозь мокрые! Куртки, шапки, штаны, перчатки — всё сырое, хоть отжимай! Кто-то пытался организовать чай. Повара не нашли, повара спят. Вспомнили про термосы. Разлили. Пока пили, пытались развесить одежду на гвозди и веревки. Я повесил пуховку прямо на дверной косяк. Штормовка еще пригодится, как-то нужно добираться до палатки. Резанова тоже мокрая, хоть ей дали дождевик. Мокрая и напуганная. Мы все напуганные. Сходили, бляха-муха, на Казбек. «Восходители»… Кто-то бродил и всё спрашивал про украинскую группу, ту, что ушла раньше. Никто ничего не знал… Но этот кто-то не унимался и всё давил на совесть. Мы здесь, а они там… Они там, а мы здесь… в тепле… Нам идти искать?! Потом, слава Богу, пришли и они.