В XVIII веке особенно много русских жило в Якутском уезде. В конце века по берегам Лены насчитывалось уже 39 русских деревень. Административный центр Якутск с течением времени приобретает значение торгово-промышленного и культурного центра. В числе его «иногородних гостей»-купцов были Степан Филиппов из Великого Устюга, Никандр Бородин из Москвы[68], по-видимому, и многие другие. В среду якутского населения, в среду городского ремесленного круга в значительном количестве попадали русские, в частности, холмогорские косторезные произведения искусства. Видимо, в Якутске первыми резчиками по кости с профессиональными навыками были русские, так как сохранившиеся произведения XVIII—XIX веков несут в себе все особенности северно-русского косторезного мастерства и по стилю почти неразличимы. В одном частном собрании хранится гребень прямоугольной формы, как обычно, с частыми и редкими зубьями по горизонтальным сторонам, украшенный в средней части виньеткой и вензелем владельца, вырезанными в низком рельефе. Вся манера художественного оформления не вызывает сомнения в том, что гребень резал северно-русский мастер, но с учетом местного заказчика, именно поэтому на нем отмечено место исполнения Якутск. Якутские резчики с течением времени не только осваивают технологию художественной резьбы, но и вырабатывают свой стиль, свой характер трактовки изобразительных и орнаментальных мотивов.
Одним из самых ранних датированных предметов в настоящее время является прямоугольный резной гребень 1743 года из собрания Государственного Исторического музея Москвы. На нем изображены лев, единорог, два пылающих сердца, надпись: «Кого люблю того дарю. Якутск» и инициалы «П. М. П.». Одна лишь надпись ярко свидетельствует в пользу русского мастерства или же говорит о его необычайно сильном влиянии на якутского резчика. В резьбе по дереву и кости, в шитье русских мастеров такие надписи были обычными на подносных вещах жениха невесте или невесты жениху. Имена, скрытые за первыми буквами вензелей, как правило, не расшифровываются. Зато фигуры льва и единорога сразу напоминают нам о типических образах русского искусства XVII века.
Иконография этого геральдического изображения восходит к рельефу ворот Московского Печатного Двора. С момента ее появления лев и единорог становятся постоянным мотивом в декоративном оформлении медных чернильниц, резных, гравированных, чеканных серебряных и медных изделий. Единорог (или «инрог»), лев, крылатый грифон, кентавр, стрелец — это все образы, вошедшие прочно в художественное творчество русских народных мастеров Севера XVII века и продолжавшие сохраняться в начале XVIII столетия. «Эти образы, — как отмечает В. Василенко, — проникшие на Русь с Востока или Запада раньше, в феодальную эпоху, имели символическое значение, которое по-разному истолковывалось. Многие из них, как образ грифона, оказались близки русскому человеку [...] Они являлись неизменно доброжелательными, защищавшими, охранявшими существами»