— Я пришел… — начал господин Бабелон, — меня привели сюда более важные причины. Я ищу некоего евнуха Башира и надеюсь, что вы мне поможете отыскать его…
— Евнухами я сыт по горло, — пробормотал полковник.
— Но, кроме этого, — продолжал господин Бабелон, — я привез с собой господина Попастратоса, купца из Массауа…
— Гм? — вопросительно кашлянул полковник.
…— и его настоящее имя вы, возможно, слышали, — невозмутимо продолжал господин Бабелон. — Это Эрик Леб.
— Гм! — снова кашлянул полковник — Леб? Вы так думаете?
— Я в этом уверен, — рассмеялся господин Бабелон и сунул руку в карман…
…А дальше события развивались с молниеносной быстротой. С такой быстротой, что когда английские полицейские, сопровождаемые господином Бабелоном, ворвались в караван-сарай, где остановился Башир, времени у него было лишь ровно столько, сколько нужно для того, чтобы прикрыть мешочек с жемчугом полами своей одежды. Что касается господина Попастратоса, который прибыл туда лишь через десять минут, то он был так поражен, что не смог ни протестовать, ни защищаться.
Казалось, он предвидел такой исход. Он сунул руку в карман, не затем, конечно, чтобы вытащить револьвер; револьвера у него не было. Он просто не знал, что ему делать со своими руками, так это все его ошеломило. Выходя, он, как гипнотизированный, смотрел на господина Бабелона, словно видя его впервые.
— Bon voyage! — крикнул ему вдогонку господин Бабелон. Но Попастратос не ответил ему.
— А когда-то он был таким веселым человеком… — покачал головой победитель.
— Что с ним теперь сделают? — трясясь спросил Башир.
— Повесят.
— За что?
— За то, что он совершил много грехов, — объяснял господин Бабелон. — За то, что он продавал оружие там, где это не разрешалось, например бедуинам в Аравии. За то, что собирал чего нельзя было собирать — военные сведения. И передавал туда, куда не нужно было их передавать — немцам и туркам. И вообще за то, что совал нос куда не следует.
У Башира затряслась борода.
— Но как это все узнали?
Минуту господин Бабелон пристально смотрел на него.
— Узнали, потому что я рассказал им об этом. Они мои старые друзья, а он плохо ко мне относился. — Господин Бабелон быстро наклонился вперед. — Да и ты тоже, ты, отец тухлых яиц!
Рот Башира приоткрылся, но из горла донесся только какой-то непонятный звук.
— Молчи! — крикнул на него господин Бабелон. — Не ты ли украл жемчуг Али Саида?
— Я не украл его, — проговорил, наконец, Башир. — Саид еще давно наказал мне, что в случае его смерти я должен отплыть от берега и бросить жемчуг в воду. Он не хотел, чтобы жемчуг достался Абдаллаху! Клянусь тебе…