— Конечно, Россия не признает Голодомора. Об этом вообще нельзя было говорить до восьмидесятых годов. И, наверное, не только украинцы пострадали…
— Но они больше всех обиделись.
— А ты считаешь, несколько миллионов умерших от голода не дают на это право? Сталин не сильно церемонился с народами. Переселял целыми регионами: Крым, Кавказ. Может, казахов и украинцев было слишком много, чтоб их вывозить на другие территории? Понимаешь, здесь люди очень свободолюбивые, умеющие воевать, поэтому и беспокоили Сталина. Вся история Украины — это борьба за независимость. Ее земли постоянно покоряли то с Запада, то с Востока. Украинцы все время с кем-то борются: то с панами, то с поляками, австро-венграми, коммунистами. Не хотят ни от кого зависеть: ни от одних, ни от других.
Саша внимательно слушал. Такая родная, братская страна, но с совсем другой историей. Да что мы вообще знаем о них, кроме сала, хохлов и Верки Сердючки? А вот оказывается, у них глубокая историческая обида на Россию. А мы-то считаем себя их благодетелями.
— И да, всегда кем-то обиженные, — Богдана усмехнулась. — Если вспомнить украинскую литературу, которую изучали в школе, — вот тоска! В ней всегда плачут и жалуются на жизнь: мол, все притесняют, со всех сторон давят, жмут. «Кризь плач и стогин, и рыдання» — вся жизнь. И как следствие: «Душу и тело мы положим за нашу свободу». Свобода — главное, за нее украинцы готовы умирать.
Обойдя парк по кругу, Саша и Богдана опять оказались на широком проспекте. Дух прошлого рассеялся. Тридцать второй год остался позади. Снова мимо пролетали автомобили, вывески дорогих бутиков отпугивали своей недоступностью, и современные люди, сытые и красивые, спешили по своим делам. Однако тягостное впечатление где-то глубоко осталось. Будто нищая уличная кликуша предвещает скорый апокалипсис, но на нее никто не обращает внимания.
Они сели за столик на открытой веранде, от прохожих их отделял плетеный забор с яркими цветами в кадках. Заказали фреши.
— Ты уже гулял вечером по набережной? — спросила Богдана. — А завтра открывают фестиваль уличной еды. Пойдем?
— По-моему, мне очень повезло, что ты сломала ногу, — ответил Саша. — Если б ты была без костылей, я никогда бы не угнался за тобой!
Спустя полгода Саша сделал Богдане предложение.
В конце ноября он купил кольцо с бриллиантом. Аккуратный камень легко парил в воздухе, удерживаемый двумя тонкими лапками. Маленькая прозрачная капелька, в которой отражался весь мир. Саша волновался. Футляр с кольцом предательски оттопыривал карман брюк. Не хотелось бы, чтобы Богдана раньше времени спросила, что это у него там.