На одиннадцать утра назначена роспись в ЗАГСе. Богдана выбрала национальный украинский наряд, потому что за последние несколько месяцев вдруг остро почувствовала, как сильно любит свою Родину, как восхищается своим гордым народом. Переживания за страну сделали ее патриоткой, как и тысячи других украинцев.
Было тепло. Весна вступала в свои права. Слепящее солнце рассеяло тяжелые тучи, висевшие всю зиму над городом, и развеяло остатки черного дыма. Саша и Богдана проехали на такси мимо Майдана. Горожане убирали площадь: подбирали камни и сносили их в общую кучу, подметали мусор и отмывали от гари и копоти каменные плиты построек и постаментов. На общегородской субботник вышли и молодежь, и старики. Яркие весенние пальто и куртки раскрасили выжженный смертью Майдан; как цветы, пробившиеся сквозь затоптанную землю, они утверждали: здесь будет жизнь! Богдана высунулась в окно: маленький мальчик, тащивший пробитый пулями дорожный знак, улыбнулся и помахал ей рукой.
— Привет, новый Киев! — закричала Богдана и помахала в ответ.
Церемония была скромной и быстрой. Саша и Богдана обменялись кольцами, поцеловались и выбежали на весеннюю улицу. Воздух дышал теплой влагой и предвестием скорого возрождения природы. Над головой свистели первые вернувшиеся птицы.
— Как здорово, что наша совместная жизнь начинается в новой стране! — сказала Богдана. — Мы будем очень счастливы!
— Мы будем счастливы всегда и везде, если будем вместе! — ответил Саша.
— А мы и не будем расставаться! Зачем нам это? — прозвенел в ответ ее голос-колокольчик.
И они побежали по лужам вниз по переулку, по скользкой брусчатке, между старыми домами древнего города, мимо открывающихся после революции магазинов и кафе. Дорога вывела их к Крещатику, а там — и к Майдану. И Богдана, заткнув за пояс подол юбки, взялась за метлу. А Саша принялся разбирать баррикады. Он перетаскивал мешки с песком вместе с украинскими парнями, чубатыми, с сине-желтыми и черно-красными ленточками на одежде. Солнце припекало так, что пришлось скинуть куртку и завернуть рукава. На руке у Саши оголились два переплетающихся орнамента татуировки, символизирующие для него русское и украинское.
Харлей лежал на том же месте, возле доски с фотографиями «Небесной сотни». Но сегодня, увидев Сашу и Богдану, он завилял хвостом. Богдана обняла его и погладила по обвисшей, грязной шерсти, поцеловала в нос. Он съел сосиску из ее рук. А вечером, тяжело переступая заиндевевшими, слабыми от голода ногами, он пошел за ними домой.
В начале марта поместье сбежавшего президента Януковича вернули в госсобственность и открыли для посетителей. Туда валом хлынул народ. Всем было интересно посмотреть на царское убранство дворца, огромный сад и зоопарк с экзотическими животными. Эту усадьбу тут же окрестили «музеем украинской коррупции» за то, что была куплена незаконным образом и, главное, за то, сколько миллионов ежедневно тратилось на ее содержание. Это действительно был дворец! Огромные залы украшены лепниной и позолотой, фресками и дорогими картинами. Широкая лестница, устеленная коврами, вела в королевские покои. Вычурные лифты спускали гостей в роскошный холл и оснащенную современнейшей техникой кухню. И все это утопало в блеске золота. Даже пресс для бумаг в кабинете Януковича представлял собой вылитый в натуральную величину «золотой батон». Потом этот батон, растиражированный СМИ, станет символом незаконного богатства и культурного безвкусия старой власти.