На перекрестке такси остановилось на светофоре. Мимо по главной дороге колонной проходили грузовики, затянутые брезентом защитной раскраски, и два БТР. «Значит, правда», — подумал Саша. Богдане он ничего не сказал. Колонна проехала медленно и важно, совсем не вписываясь в картину города, как будто это заблудившиеся во времени солдаты Великой Отечественной вдруг появились на современной улице.
В железнодорожной кассе женщина не хотела продавать Саше билет.
— Вас все равно не впустят.
— Почему?
— Въезд российских мужчин от 16 до 60 на Украину закрыт.
Саша вытер пот со лба.
— У меня есть все документы: приглашение на официальную работу… и еще: у меня там жена.
— Ну не знаю, попробуйте. Но имейте в виду — могут ссадить!
— Хорошо. Давайте билет.
В это время Богдана сидела на работе, под кондиционером, и в перерыве между съемкой и монтажом тихонько читала книгу. Читала и не могла оторваться:
«— Что нового в мире, Равик?
— Ничего нового, Кэт. Мир неутомимо готовится к самоубийству, но ни за что не хочет признаться себе в этом. Все знают, что будет война. Неизвестно только когда. Все ждут чуда. — Равик усмехнулся. — Никогда еще во Франции и Англии не было так много государственных деятелей, верящих в чудеса!»
«Почитаю Саше, когда он приедет, — думала Богдана. — Неужели то, о чем говорят все вокруг, может случиться? Неужели предостережения за семьдесят лет устарели, и нам, знающим все об этих ужасах, придется пережить их снова?»
Сашу высадили на границе поздно вечером. Разговор с украинскими таможенниками длился более получаса, все доводы разбивались о глухую стену. «Въезд запрещен! Откуда мы можем знать, что вы не террорист?» Он сидел на деревянной скамейке возле маленького провинциального здания вокзала. От невозможности что-либо изменить хотелось кричать. Саша сдерживался. «Как быстро и как далеко все зашло, — думал он. — Братские народы закрыли границы, родные братья перестали разговаривать друг с другом. Нам рассказали, кого и как нужно ненавидеть. И люди тут же забыли о кровном родстве, о здравом смысле, об уроках истории. Ненависть так быстро поселилась в сердцах, как будто ненавидеть — самое естественное для человека состояние».
— Дождись меня, — говорил он Богдане. — Все очень скоро закончится, и я вернусь.
— Не скоро, — думала Богдана. — Не закончится. Все только начинается.
— Я попробую в другом месте, через другую границу, через Белоруссию.
— А разве там по-другому?
— Я придумаю что-то.
— Я только обрела мужа и снова потеряла…
— Не потеряла, я с тобой, мы очень скоро будем вместе!