Полина села ближе ко мне и положила свою голову мне на плечо.
— Давай мы не будем афишировать наши отношения, пока вы не начнете оформлять развод?
— Я сделаю все, что ты захочешь.
— Тогда поцелуй меня.
Весь остаток дня мы провели вместе в квартире Полины. Мы о многом говорили и планировали. Она приняла душ и привела себя в порядок, мы хотели сходить в наш ресторанчик поесть, но потом решили остаться и заказать еду на дом. Ее настроение улучшилось и она снова сияла своей волшебной улыбкой.
— Я влюбился в твою улыбку, когда увидел тебя в лифте в Праге, — сказал я.
— В лифте?
— Да. Там я увидел тебя первый раз, думаю, ты меня не видела. Если бы не этот случай, я бы не остановился тогда возле твоего стенда. Я бы просто прошел мимо тебя. У меня сейчас холодок по спине пробежал при мысли об этом. Ты даже не представляешь, как я благодарен богу за то, что он свел меня с тобой.
Мы болтали до позднего вечера.
— Наверно мне пора, уже поздно, — сказал я, собираясь уходить.
— Не уходи, — сказала Полина, обнимая меня, — мое желание со вчерашнего дня не удовлетворено.
— Да, прости, что я не сдержался, мой язык просто начал жить своей жизнью. Я не хотел на тебя давить.
— Ничего, — лукаво сказала Полина, — мне понравилось.
— Тогда я просто обязан повторить, — сказал я, расстегивая на Полине блузку.
Следующие две недели прошли в блаженном раю. Мы наконец-то были вместе. Пала стеклянная стена разделявшая нас. Мы могли наслаждаться друг другом, любить друг друга и открыто об этом говорить, правда, только друг другу. На людях мы вели себя как раньше. Это омрачало наш рай. Мне хотелось обнять и поцеловать ее на глазах у съемочной группы, сказать, что люблю ее. Нам хотелось заниматься сексом не закрывая штор, и не боясь, что нас могут услышать любопытные соседи. Мне хотелось выйти утром из ее квартиры не боясь, что меня увидят все те же любопытные соседи. Мы скрывались. Нам не хотелось быть преступниками, но мы ими были. Я засыпал, прижимаясь к ее сладкому телу, и просыпался от ее нежных поцелуев. Но покинув ее квартиру, я опять возвращался в этот враждебный мир, в котором за нами пристально следили. Мы изменились, и это было видно. Раньше мы ловили моменты близости на съемочной площадке, потому что только это у нас и было. Мы ждали их, и с дрожью в руках окунались в них. Сейчас мы знали, что за кадром у нас будет гораздо больше. Мы были расслабленнее, и это нас выдавало.
— Я хочу, чтобы это поскорее закончилось, — грустно сказала Полина, когда я прошмыгнул в дверь ее квартиры, оглядываясь, не заметил ли кто.