…
Молодой человек остановился у деревянного ларька с натянутым тентом, пропитанным солью и засиженным чайками. Женщина, сидевшая в окне, лукаво на него посмотрела и сказала: «Крапивное, как обычно?» Он кивнул. Она вылезла из-за прилавка, неловко повернулась своим толстым телом, достала блестящую металлическую ложку и зачерпнула из ведра зеленую пышную массу. В этот момент к ларьку подбежал мальчишка и жадно окинул глазами прилавок. Мальчишка сжимал в кулаке деньги. Молодой человек нагнулся к нему и тихо сказал: «В Убаре так деньги держать нельзя. Тебя ограбят». Мальчишка тут же убрал руку в карман. «Ты из какого сектора?» — спросил Арн.
«Из тысяча семьдесят девятого». «Далеко», — сказал Арн. Продавщица торопливо воскликнула: «Расплачивайтесь уже». Арн достал монеты. «Я плачу за этого паренька», — сказал он и протянул ладонь. Продавщица усмехнулась. «Добрый выискался». Арн взял мороженое, отдал мальчишке и впрыгнул на доску. Она поднялась над землей, он качнулся и быстро полетел над старым давно не ремонтированным полотном дороги. Он полетел по длинному пути, обогнув старое здание школы. Унижение приносит с собой боли в желудке и угри. И от того, и от другого он избавился с трудом. Арн качнулся телом влево, и доска предательски остановилась. Прошлогодняя модель, а уже зависает. Он взял доску в руку и побрел к виднеющемуся вдалеке значку заправки.
«Эй, Арн». Его кто-то окликнул сзади. Это был Пирн. Действительно Пирн. «Вот так встреча», — сказал Арн. «Не то слово», — сказал Пирн и заключил его в свои огромные объятия. «Старина Арн! Чертов затворник! Где ты пропадал целый год? Я думал ты погиб! Поминал тебя при каждом удобном случае! Столько рому вылакал по этому поводу! Где тебя носили черти?» Арн улыбнулся: «Не жилось мне в Убаре, Пирн». «Ты женился?», — спросил Пирн. «Нет», — ответил Арн и отвернулся. «Денег не хватило? У меня тоже такое было. Что тут скажешь. Такова жизнь. В Убаре таких историй пруд пруди! У многих нет кэша. Что делать? Ничего не попишешь. Убар — город денег и лжецов. Знаешь пословицу: в Убаре нет бедных, есть обобранные. Только я тебе этого не говорил. Что теперь тебе тут делать?». Они зашли в маленький зал, обитый старыми деревянными панелями. На столе лежала клеенка с коричневыми разводами от еды. Пирн смахнул крошки со стола, подвинул стул и взгромоздил свое большое тело на два рядом стоящих стула. «Ты меня знаешь, Арн, — сказал он, — Я занимаюсь разными плохими и хорошими делишками. Не то, чтобы я нелегал, но и особенно законы я не уважаю. Поэтому решай сам — связываться со мной или нет. Поговаривают, чистая энергия скоро станет в большой цене. У тебя осталось что-нибудь? На билет до планеты Вастов у тебя хватит? У Вастов хорошая планета. Там никто ни о чем не будет спрашивать. А там, кто знает, может быть, что продадим на черном рынке. Появятся деньжата и женишься». «Ее перекупит кто-нибудь другой». «Только не говори мне, что ты влюбился. Если ты не можешь заплатить за женщину, это сделает кто-то другой. Таков закон. Не будь дураком, Арн! Полетели. Посмотрим, как люди живут. Убар умирает, Арн, и то, что это столица, его не спасет. Люди бегут отсюда. Сейчас на планету кадьяков, самое отстойное место во Вселенной, билеты распродаются. Когда такое было? А черный рынок — верный показатель. Там раньше все понимают. Убар — дыра, брат, самая настоящая дыра. Помяни мое слово, скоро он совсем опустеет». «Мар Эйт боролся». «Мар Эйт чертов чудак. Сколько народу могло из-за него пострадать. Да, он выступил против законов, да, он — молодец, кто-то должен был это сделать. Но где он, Арн? По всей Вселенной его ищут. Каждая собака в курсе, что он приговорен. У него нет шансов, Арн». «Люди хотели пойти за ним». «Да, и кто его поддержал? Кто? Ты? Я? Люди бросились от него врассыпную. Ему нет дороги назад. Где бы он ни был».