— Не может быть, — прошептала я.
А ведь действительно, даже допуская мысли о том, что я все же решусь избавиться от власти графа надо мной, я и не думала, что же будет, если вдруг у нас не получится. Иероним обещал помочь мне, но теперь он меняется, я сама видела это. Однако разве сбежал бы он просто так, никому не сказав?
Нет!
Он слишком честен для этого. Пускай граф говорит, что хочет, я верю в своего рыцаря. Он изменился не настолько сильно, чтобы поступать так. Пожалуй, он просто стал менее наивен. И граф не сможет изменить его окончательно, как бы ни пытался. Мой рыцарь выстоит, ведь я верю в него.
— Отчего же не может? — граф вопросительно вскинул брови. — Очень даже может, просто ты не хочешь думать о таком. Но так уж и быть. Если этот щенок так волнует тебя, то я помогу его найти.
Той же ночью граф, верный своему слову, выслал на поиски Иеронима пару незнакомых мне вампиров, что словно по волшебству, объявились в нашем замке. Хотя узнав об этом, я едва не расхохоталась в истерике.
Что могли всего двое?
Я искала так долго и все было бесполезным, так с чего пара вампиров, которые даже не знали этих мест, смогли бы сделать это лучше меня?
Впрочем, кажется граф знал где искать, ведь едва закончилась вторая неделя, как Иеронима нашли.
Это опять натолкнуло меня на мысли о том, что граф умело все подстроил, но доказательств у меня не было, а когда я увидела Иеронима все остальное и вовсе выскочило у меня из головы.
Иероним был худ и слишком бледен даже для вампира. Казалось, будто из него выпили всю жизнь, хотя обычно это делал он сам. Даже красота его словно потускнела. Нет, он, как и любой немертвый, по-прежнему был неестественно прекрасен, но все же это была выцветшая красота, без былого блеска безграничного обаяния.
Зато глаза у него не горели — полыхали. Лютой жаждой крови, которую он тут же и утолил, растерзав парочку слуг, вышедших на шум в столь позднее время. Несмотря на болезненный вид, на это ему сил хватило.
Я пыталась остановить его, зная, что после он будет мучиться и сожалеть о содеянном, но граф легким движением руки не дал мне вмешаться.
— Разве ты не видишь, наш малыш Фарго слишком истощен, — усмехнулся он, — пусть отдастся инстинктам.
Впрочем, Иероним так цеплялся за своих жертв, что пожалуй у меня бы и недостало сил остановить его. Он был слишком голоден и вампир в нем перевесил человека.
Когда же, наконец, жажда была утолена, Иероним рассказа нам о том, что с ним произошло за эти две недели.
— Люди, — Иероним точно выплюнул это слово, — меня поймали люди. И я даже не понял, как они это сделали. У них были какие-то особые цепи, и я не мог им противостоять.