Дождавшись, пока ребенок наестся, я взяла его на руки.
Малыш. Мой малыш. НАШ малыш.
— Раймунд, — прошептала я. — Будущий лорд.
Мое счастье и моя надежда на нормальную жизнь с графом.
Тем временем, будущий лорд, названный так в честь уже покойного деда, расплакался и мне пришлось вернуть его кормилице, у которой, в силу ее возраста, имелось больше опыта, нежели у меня.
— Надо сделать вот так, — пояснила она, похлопав малыша по спинке. — Но вы легко научитесь.
Однако толком успокаивать маленького Раймунда я так и не научилась, хотя следующие несколько месяцев пролетели для меня слишком быстро.
Рози и все остальные слуги рассказывали о том, какими трудными были мои роды и беременность. Как граф, опасаясь за мое хрупкое здоровье, никого ко мне не пускал, и как же он был рад своему будущему наследнику.
Будь я замужем за кем-то другим, я бы действительно списала все это на излишнюю заботу. Ведь мужчинам не понять материнства, а любой крупный лорд, жаждущий наследника, действительно мог бы волноваться из-за пустяков, проявляя чрезмерную осторожность.
Любой, но не граф.
Я была его женой, но он никогда не был по-настоящему моим мужем. Холодный и жесткий, он вызывал у меня возбуждение, страх и зависимость, но не чувство надежности. Да и желания позаботиться хоть о ком-то прежде никогда не появлялось в его дьявольских глазах. Похоть, жажда власти… но не забота.
Однако я молчала. Разве был какой-то смысл спорить с тем, что граф волновался за меня? К тому же, я слышала это так часто, что даже стала сомневаться в том, что все действительно было так легко, как я помню.
Может я просто забыла все неприятные моменты, как прежде забывала всякие мелочи?
В любом случае, я ни с кем не делилась своими сомнениями. Викторий после рождения Раймунда отдалился еще сильнее, но не считая этого, у меня просто не было времени поговорить с ним. Когда же появлялась свободная минутка, то я не могла его найти.
Впрочем, в один из тех раз, когда мне удалось перекинуться с ним парой слов, он сказал то, что меня совершенно не порадовало.
— Ты действительно дорога мне, хотя и не знаешь о графе даже десятой части того, что знаю я. И сейчас мне больно смотреть на твое счастье, потому что оно неминуемо закончится. Граф прежде не выглядел столь нежным, но эта нежность будет иметь для тебя свою цену, — Викторий был серьезен, но увидев страх в моих глазах натянуто улыбнулся. — Впрочем, возможно во мне говорит лишь зависть, и ты смогла изменить его.
После этого мое желание поделиться с ним своими чувствами немного поутихло.