— Я люблю тебя Ольга с того самого дня, как впервые увидел. Когда я узнал, что ты должна будешь стать его женой, я пытался отговорить его, но не смог. Тогда я попытался облегчить твою жизнь в замке хоть немного, но делал только хуже. Всегда хуже. Я не мог признаться тебе. Один намек на взаимность с твоей стороны — и твоя жизнь превратилась бы в Ад. Граф ревнив к тем, кто хоть немного ему дорог, а таких можно перечитать по пальцам.
— Ад? Моя жизнь превратилась в Ад с самого момента замужества, — горько ответила я. — Но, если граф дьявол — я согласна гореть всю вечность.
Викторий отшатнулся.
Действительно, он даже не думал, что кроме боли, граф может причинять и наслаждение. Викторий был моим другом, а теперь выходит, и любил меня, но не смел идти против графа. Пускай он говорит, что это было для меня, но я-то знаю, что никакая любовь не заставила бы его предать извращенную симпатию того, кто обрек его на вечность в жажде.
И его неожиданное признание сейчас говорило лишь о том, что граф постепенно теряет ко мне интерес, но больше ни о чем. Ведь у Виктория было пятнадцать лет моей человеческой жизни, но их оказалось мало (хотя тогда еще был хоть какой-то шанс оторвать меня от графа).
Я умела держать лицо, не показывая свои настоящие эмоции. Но в тот момент я не стала этого делать.
Викторий понял и горько прошептав «прости» вышел из комнаты.
После этого тяжелого разговора Викторий больше не подходил ко мне с подобными предложениями, хотя по-прежнему пытался поддерживать меня. И по-прежнему безуспешно. В его глазах я видела сострадание и боль, но с этим я бы ничего не смогла поделать.
А он ничего не мог поделать с моей темной тоской по графу, что с каждым часом становилась сильнее.
Мне было не важно, что граф бы сделал со мной при встрече, главное, чтобы эта встреча состоялась. И ради этого я готова была на все. Вот только граф молчал, не приезжая к нам, оставаясь так далеко, в своем замке, куда я больше уже не могла вернуться.
Годы тянулись один за другим и мне стало казаться, что они еще темнее чем те, что были сразу после обращения. Тогда граф был рядом, пускай и обрекал меня на боль и страдания. Без него же часть меня умирала в агонии.
Я пыталась отвлечься и в этом помогали тренировки. Я хотела окончательно взять жажду под контроль. Граф смеялся над этим, но Викторий помогал, хотя никакие успехи не могли принести мне радости. Я бы легко отдала всю радость будущей вечности за час страданий рядом с графом.
В 1037 году графу надоела старая личность и он инсценировал свою смерть, как всегда делал прежде. На самом деле, это не так уж и сложно, если ты умеешь внушать людям все что угодно. Однако ко мне он так и не вернулся.