Отступив еще на несколько шагов, девушка внезапно уперлась коленями в кровать, с которой, по сюжету, только что поднялась, и от неожиданности с размаху села на нее. А Тролль подполз к ней и обнял ее ноги.
— Пусти! — прошипела Соэль. — Ты что творишь? Первый раз, что ли?
Она попыталась отпихнуть его от себя, но Лейр поймал ее ладонь и жадно прижался к ней губами.
— Ой, мама…Ты с ума сошел! Отцепись и давай уже играть!
Лейр опять что-то промычал и наконец-то вспомнил о роли. Поднял девушку на руки и понес прочь.
За кулисами, едва встав на ноги, Соэль едва не влепила своему партнеру пощечину:
— Ты что делаешь? Какая муха тебя укусила? — но Лейр только мотал головой, не сводя с нее глаз.
Оказалось, это только начало. Чем дальше, тем страннее вел себя Тролль. Начать с того, что он с каким-то упрямством торчал на сцене, отказываясь ее покидать, и лез на глаза, вмешиваясь в действо, даже когда его по ходу действия там быть не должно. Вплоть до того, что, когда служанка Раэна подавала пленнице угощения, Тролль вынимал плоды у нее из руки и сам протягивал девушке. Соэль вся извелась, и нее не сразу дошло, что таким образом он пытается ей что-то сказать. Знаки все были привычные, но она не могла сосредоточиться на них из-за роли.
Так продолжалось до самой финальной сцены. Герой Реймир вернулся целый и невредимый с волшебным мечом и напал на Тролля. Но вместо того, чтобы разыграть отрепетированный поединок, Лейр вдруг обернулся к Соэль.
«Ты, — показал он знаками. — Ты этого хочешь?»
Ничего не понимая — сейчас же спектакль идет, о чем вообще речь? — девушка несколько раз кивнула головой: «Да! Я этого хочу! Скорее же!»
Тролль отшатнулся. Юноша играл без маски, мимикой и жестами показывая игру, и сейчас его лицо исказилось от смешанного чувства отчаяния и решимости, когда он отбросил свою дубину и грудью бросился на острие меча!
Соэль и Раэна хором вскрикнули. Не ожидавший такого поворота сюжета Тиар не успел отвести оружие, и Лейр рухнул на колени. Зрительный зал чуть не подпрыгнул от неожиданности, когда герой Реймир разжал руки и отступил, с удивлением повторяя:
— Это не я! Я не хотел!
За кулисами тоже все оцепенели. Никто не смотрел на волшебный клинок, зажатый Лейром под мышкой — все видели только его лицо, искаженное гримасой отчаяния и боли. На глазах Тролля показались слезы. Он повернулся к оцепеневшей Соэль и с усилием провел ладонями по раскрашенному лицу, стирая толстый слой грима, делавший его похожим на настоящее чудовище. Губы его шевельнулись, но вместо слов послышался тихий хрип: